Любовь вопреки
Шрифт:
– Господи, что с ней?! Она жива? Это он сделал? – Евгений присел рядом с ним.
– Он целился в меня, а она закрыла меня собой, – мрачно произнёс Волгин. – Но всё будет хорошо! Она не умрёт! Она просто не может умереть! Бери её на руки и неси наверх! Живо! А я пока свяжу Рязанова, а то он очухается скоро!
Прохор подошёл к купцу, и в нём снова проснулось дикое желание пустить ему пулю в лоб. Закусив губу до боли, он присел на корточки и осмотрел рану Рязанова. Пуля прошла насквозь, крови было много, но Прохор не собирался накладывать повязку. В таком кабане,
Когда Прохор обернулся, то с удивлением увидел, что Евгений никуда не унёс Катерину, а сидит прислонившись к стене и с ужасом смотрит на свои окровавленные руки. Волгин выругался и подошёл к нему. Молодой человек был смертельно бледен, губы его дрожали.
– Столько крови, – шептал он. – Он убил её! Убил! Я ненавижу его!
Прохор резко встряхнул парня и влепил ему пощёчину. Евгений тут же пришёл в себя и вскочил на ноги.
– Быстро пошли кого-нибудь за доктором! И пусть принесут чистые тряпки и воду! Иди! Чего ты стоишь, как истукан, чёрт бы тебя побрал! – рявкнул Волгин, и Евгений наконец бросился наверх.
Прохор осторожно подхватил Катерину на руки, и выйдя из комнаты, стал тихонько подниматься с ней по лестнице. Оказавшись в кабинете, он опустил девушку на диван, тревожно вгляделся в её бледное как полотно лицо. Светлое платье всё пропиталось кровью. Пуля не прошла насквозь, застряв где-то в теле, из губ Катерины струилась кровь. Прохор опустил голову и на мгновение прикрыл глаза, отчаянно моля Бога о том, чтобы она выжила. Катерина вдруг тихо застонала и распахнула глаза. При виде Прохора на её губах появилась слабая улыбка.
– Ты жив, – прошептала она.
– Зачем ты это сделала, Катя? – заглянул он в её глаза. – Эта пуля предназначалась мне!
– А ты не догадываешься? Хоть ты и обвинял меня в том, что я не способна любить, но я люблю тебя, Проша, безумно люблю! Теперь ты мне веришь?
– Ты сумасшедшая! – покачал он головой. – Не бойся, всё будет хорошо! Сейчас придёт доктор и...
– Не надо, Проша. Я знаю, что я умру. Всё тело огнём жжёт. И мне тяжело дышать...
– Не разговаривай! Потерпи немного, Катя, умоляю тебя!
В комнату вошла служанка, а за ней Евгений. Он опустился на колени перед девушкой и взял её за руку.
– Катенька, любимая моя, родная, только не умирай, прошу тебя!
Прохор забрал у служанки воду и нарезанные полосами простыни.
– Помогите мне! – приказал он.
От Евгения толку не было никакого. Он едва не потерял сознание при виде крови. Зато служанка оказалась более хладнокровной, и с её помощью Прохор обмыл рану Катерины и прижал к ней чистые тряпки, пытаясь остановить кровотечение.
– Я послал за доктором. Он скоро приедет, – пробормотал Евгений.
Девушка, на время снова потерявшая сознание, пришла в себя. Она обвела присутствующих взглядом и тихо сказала:
– Уйдите все... Я хочу побыть с Прохором наедине...
Когда служанка прикрыла за собой дверь, Катерина слабо пожала руку Волгина.
– Проша, наклонись
– Скоро придёт врач. Держись, Катя!
– Перестань. Мы оба знаем, что это бесполезно, – её рука поднялась, чтобы коснуться его волос, но у неё не хватило сил.
Прохор прижал её холодную ладошку к губам. В лице Катерины не осталось ни кровинки, щёки осунулись, губы побелели. А огромные синие глаза потускнели.
– Прости меня за всё! – шептала она. – Я одна во всём виновата. Ну что ж, теперь ты освободишься от меня... Счастливая Софья, она остаётся одна. Но если бы не смерть, я бы ни за что не отступилась. Я бы всё равно не отдала тебя ей. Слышишь, Проша? Так и передай ей...
Она надолго замолчала, выбившись из сил. Затем вновь взглянула на него с таким отчаянием и болью, что Прохор отвёл глаза.
– Мне так холодно. Безумно холодно. Прохор, поцелуй меня, умоляю тебя! Я так хочу прижаться к твоим губам. В последний разочек…
Волгин склонился к девушке и тихонько прильнул к её губам.
– Катя, я люблю тебя, – сказал он.
– Спасибо, – улыбнулась она. – Хоть я и знаю, что это неправда... Всё равно спасибо тебе. Я всегда любила...
Катерина не договорила. Её взгляд остановился, а рука перестала сжимать пальцы Прохора. Он тяжело перевёл дыхание и закрыл ей глаза. Затем поцеловал руку девушки и положил её на диван. Сам поднялся с колен, и слегка пошатываясь, опустился на стул. Сил совершенно не осталось. Хотелось провалиться в забытье и ни о чём не думать. Но сейчас он не мог себе этого позволить. Вскоре в кабинет вбежали доктор с Евгением.
– Уже слишком поздно, – устало произнёс Волгин. – А вот в подвале есть пациент, которому понадобится ваша помощь...
Оставив рыдающего Евгения с Катериной, Прохор отвёл доктора вниз. Очнувшийся Рязанов изо всех сил пробовал освободиться. Волгин от души ударил его, не обращая внимания на возмущённые крики доктора. И купец вновь благополучно провалился в небытие. Пока доктор перевязывал его, жалуясь на плохое освещение, Прохор нагнулся над сундуком. Сверху лежали несколько пистолетов. Парень мысленно обругал себя за свою оплошность. Если бы он подумал об этой опасности, Катерина была бы сейчас жива. Под оружием он увидел вторую крышку. Отбросив её, Прохор нашёл семь икон, которые точно соответствовали описанию батюшки. Из-за них погиб его отец! Парень захлопнул сундук, и усевшись рядом с ним, наконец дал волю слезам, закрыв лицо руками. Нервы были на пределе. Каждый мускул напряжённо вздрагивал.
Доктор, заметив его состояние, протянул ему какой-то порошок на бумажке. Волгин быстро проглотил его и поднялся на ноги.
– Прохор Андреевич, вы не желаете рассказать мне, что здесь произошло? – полюбопытствовал врач.
– Вы закончили? Идёмте! – Прохор указал мужчине на выход.
И тому ничего не оставалось, как повиноваться. На пороге комнаты он ещё раз остановился и окинул восхищённым взглядом полки с богатством.
– Это же немыслимо! – воскликнул он. – Может, мы возьмём себе хоть немного. Никто и не заметит!