Любовь возврату и обмену не подлежит
Шрифт:
Бабушке Маше пришлось нелегко, ведь она тоже потеряла своего единственного ребёнка, но смогла оправиться после такой потери ради меня. Ведь она осталась единственным моим родственником, без которого меня отправили в детский дом.
Когда же я рассталась со своей первой любовью и неделю рыдала в подушку, бабуля поставила меня на ноги и почти в приказном порядке отправила учиться в Питер, заявив, что не потерпит мою кислую физиономию. Уезжала я с тяжестью на сердце, но бабушка заверила меня, что ничего с ней не случится и никому она не выдаст моего местоположения
— Касатика твоего в городе нет, — верно истолковав моё молчание, говорит ба. — Уехал он в другую страну. Я специально справки наводила, да и Лорка с его бабушкой на короткой ноге, ты же знаешь. Она сетовала, что внук редко навещает их, погрязнув в работе с головой. Так что ты можешь со спокойной душой приехать ко мне. После новогодних праздников. Раньше я тебя не приму, тебе с друзьями нужно время провести, а не со старухой. Вот как отпразднуешь, отдохнёшь, сразу ко мне. Усекла? — грозно так добавляет.
— Усекла. Я подумаю, а…
— Алёнку недавно видела. Спрашивала она про тебя, — перебивает бабушка. — Переживает всё-ли с тобой хорошо. Попросила передать, что очень хочет встретиться с тобой. Адрес я ей не дала, но согласилась передать просьбу.
На сердце появляется тяжесть.
Мне не хватало всё это время моей верной подружки. Но страх столкнуться с бывшим парнем был настолько велик, что я не могла пересилить себя и возобновить общение с Алёной. Хотя я прекрасно понимаю, что поступила и поступаю с ней отвратительно, по сути предав нашу дружбу.
Может пора перестать бояться? Всё же я больше не страдаю по нему, да и стала старше и умнее. Даже если и встречусь с ним, то ничего страшного не произойдёт. Просто покажу ему насколько теперь он мне безразличен. Хотя я предпочла бы больше его не видеть и ничего о нём не слышать.
Рано утром меня будит мелодия, то и дело прерываясь. Кто-то настойчиво пытается до меня дозвониться. И я даже знаю кто.
— Ленка, ты время видела? — недовольным тоном говорю ей и зарываюсь под подушку, укрывшись одеялом с головой. — Дай поспать перед тяжёлым днём.
— Ян, а давай я тебе помогу? — не обратив на мои слова внимания, вдохновлённо щебечет подруга. — Напишешь своим клиенткам, и мы одновременно примем двоих. Ламп у тебя достаточно, а жужжалку твою страшную я могу прикупить по пути к тебе. Как тебе идея? Правда замечательная?
— Ужасная идея, — широко зеваю, не скрываясь. — Спасибо за предложение и заботу, но я сама справлюсь. Не переживай, не сбегу я к себе домой, не запрусь на все замки, отключив связь с внешним миром, и отправлюсь с тобой за город. Я же обещала. Да и когда я вас бросала? — и не дожидаясь ответа, продолжаю. — Не было такого. Так что дай мне доспать положенные полчаса. До встречи.
Отключаюсь, пока Ленка ещё чего не напридумывала и вновь засыпаю.
Но неугомонная подруга всё равно делает по-своему…
Спустившись на несколько этажей, обнаруживаю её с большой сумкой наперевес у двери, ведущей в студию. Переминается с ноги на ногу и увлечённо смотрит
— Я составлю тебе компанию, чтобы ты не скучала и не чувствовала одиночества, — заявляет она, как только мы переступаем порог квартиры. — Я посижу у тебя в кресле для педикюра. Оно удобное.
Вздохнув тяжело, закатываю глаза и приступаю к работе. Вереница клиенток идёт своим чередом. Ленка пока не создаёт проблем, или, как она говорит, не наводит шухеру. Смотрит свои приключенческие фильмы в наушниках, да иногда вступает в диалог с приходящими женщинами. И я расслабляюсь, полностью отдаюсь рабочему процессу, погружаясь в своеобразный транс.
К семи часам освобождаюсь, и мы вместе с подругой, приведя стадию в порядок, отправляемся в небольшую кофейню на Фонтанке, чтобы там дождаться парней, которые должны нас забрать. Пока я выбираю выпечку к кофе, Ленка беседует с Арсением, точнее отчитывает его. У них довольно своеобразные взаимоотношения. Постоянно друг друга отчитывают, подкалывают и даже обижаются друг на друга одновременно. Я бы сказала, что они неравнодушны к друг другу, но пока не замечают этого.
С Арсом я познакомилась через Колю, с которым училась в одной группе до четвёртого курса.
Уже в начале ноября выпал снег и с тех пор больше не желает исчезать, прочно укрепив свои позиции. Второй час лекцию по макроэкономике заунывным голосом ведёт Аркадий Олегович — мужчина в преклонном возрасте, преподающий в нашем институте с незапамятных времён. Где-то под потолком жужжит муха, непонятно как ещё живая, ей вторит мерное гудение ламп. Я же несмотря на унылую атмосферу с удовольствием впитываю знания и веду конспект в то время, как мои однокурсники либо находятся в трансе от голоса преподавателя, либо сидят в телефонах, либо откровенно переговариваются, не обращая на других внимание.
Не то, чтобы я была заучкой, но экономику очень любила. Она казалась мне очень интересной. Да и очень выручила, завладев моими мыслями после быстрого побега из родного города. Я до конца ещё не оправилась, не была уверена, что это произойдёт в скором времени, поэтому хваталась за любую возможность забить голову, чтобы не думать, не вспоминать и не представлять, что было бы, если бы я осталась и…
— Эй, Милославская, — вдруг чувствую лёгкий тычок сбоку. — Дашь списать?
— Ты же и без меня всё это знаешь, да и конспект тоже ведёшь, — с подозрением гляжу на однокурсника — Николая Раевского, который, к слову, уже сейчас, на первом курсе, считается лучшим среди нашей группы.
— Вот умеешь же ты испортить всё, — вроде как укоряет, но при этом задорно улыбается, что против воли хочется ответить такой же широкой улыбкой, а из головы исчезают плохие мысли. — Это предлог, чтобы подкатить к тебе.
— Ко мне? Зачем?