Любовь взаймы (Техас! Чейз)
Шрифт:
У Марси пересохло во рту; с трудом сдерживаясь, она ответила с бесстрастием, какого в себе и не подозревала:
— Я думаю, вам лучше сейчас уйти. Чейзу нужно спокойно отдохнуть.
— Конечно, я понимаю, — ответила вежливо девица, снова натягивая шубу.
— Пожалуйста, скажите его друзьям, что он будет в полном порядке, хотя его выступления в родео, возможно, закончились. По крайней мере, на время…
— Да, кстати, я вспомнила, — сказала девица. — Пит просил передать ему, что завтра он с прицепом уезжает в Калгари. Он сам оттуда, знаете?
Марси трясла головой, стараясь разобраться в абсурдной болтовне этой девицы.
— Наверное, можно переслать их ему домой почтой.
— Ладно. Какой адрес? Я передам Питу.
— Я не… — Марси оборвала фразу, прежде чем успела выдать себя. — Хотя… Пожалуйста, попросите Пита оставить все у администрации «Колизея». Я завтра заберу вещи Чейза.
— Ладно, я скажу ему. Ну, пока. А, постойте! — Она покопалась в сумочке. — Вот ключи Чейза. Его пикап все еще припаркован на стоянке «Колизея».
И она кинула Марси брелок с ключами.
— Спасибо, — Марси на лету успела перехватить ключи, которые чуть не приземлились прямо на беззащитный живот Чейза.
— Мне очень жаль, знаете, ну, что я трахалась с вашим мужем. Мужики! Они все ублюдки, знаете?
Марси так до конца и не поверила, что эта женщина была на самом деле, и несколько мгновений стояла, уставившись на закрывшуюся за ней дверь. Неужели Чейз докатился до того, чтобы иметь дело с подобными женщинами, лишь бы защититься от одиночества и отчаяния, вызванных смертью Тани? Или он наказывает себя за ее смерть тем, что опускается так низко, как только возможно?
Марси подошла к узкому стенному шкафчику и положила связку ключей на полку рядом с замшевыми перчатками, которые были на нем, когда его сбросил бык. Его потрепанная шляпа лежала там же. Она заметила, что на полу в шкафчике стоят поношенные ковбойские сапоги.
Его одежду развесили на вешалки, предоставленные больницей. Голубая рубашка была в грязных пятнах. К ней все еще был приколот номер, под которым он выступал. Его вылинявшие джинсы были в пыли. Пыльной была и хлопчатая косынка, которая была повязана у него на шее. Она прикоснулась к кожаным защитным накладкам и вспомнила, как они хлопали у него по ногам, когда скользили вверх и вниз по вздымавшимся бокам быка.
Это воспоминание заставило ее вздрогнуть. Она закрыла дверцу шкафа, чтобы не видеть картину, всплывшую в памяти — как Чейз без сознания лежит на земле.
Вернувшись к кровати, она увидела, что его рука беспокойно дотрагивается до тугой повязки вокруг грудной клетки. Испугавшись, как бы он не повредил себе, она поймала его руку, притянула ее обратно на простыню, похлопав, уложила на место рядом с бедром и там удержала.
Его ресницы затрепетали и поднялись. Явно не понимая, где находится, он несколько раз моргнул, стараясь определить, что его окружает,
Потом он, кажется, узнал ее. Она успокаивающе крепко сжала его пальцы. Он попытался заговорить, но единственное слово, которое у него получилось, было всего лишь слабым хрипом.
Тем не менее она узнала прозвище, которое он ей дал. Прежде чем снова провалиться в забытье, он сказал:
— Гусенок?
2
Чейз скандалил с медсестрой, когда Марси вошла в его палату. Он прервал поток обвинений, чтобы удивленно воззриться на Марси, потом снова начал препираться.
— Вы почувствуете себя гораздо лучше, когда помоетесь и побреетесь, — уговаривала медсестра.
— Не трогайте меня, уберите руки. Оставьте это покрывало на месте. Я сказал вам, что не хочу мыться. Когда я захочу, я сам и побреюсь. В последний раз говорю, уматывайте отсюда и оставьте меня в покое, чтобы я мог одеться.
— Одеться? Мистер Тайлер, вы не можете выйти из больницы!
— Вот как? Посмотрим.
Пора было вмешаться. Марси сказала:
— Может быть, когда мистер Тайлер выпьет чашку кофе, ему больше захочется побриться.
Медсестра была рада тонкому намеку, чтобы она ушла. Прошелестев белой тканью халата и проскрипев резиновыми подошвами, она исчезла. Марси осталась с Чейзом одна. Лицо его было чернее тучи. И дело было не в щетине и не в синяке на скуле.
— Я решил, что ты мне приснилась, — заметил он.
— Нет. Как видишь, я действительно здесь. Собственной персоной.
— Но что делает твоя собственная персона здесь?
Она налила ему чашку кофе из графина-термоса и подвинула в его сторону через переносной кроватный столик, правильно угадав, что он пьет кофе без молока. Он рассеянно взял чашку и отпил глоток.
— Итак?
— Итак, благодаря причудам судьбы, — ответила Марси, — я вчера вечером оказалась на родео, когда ты танцевал с этим быком.
— Начнем с того, что делала ты в Форт-Уорте?
— Клиенты. Супружеская пара переезжает сюда с северо-востока. Они собираются жить в Форт-Уорте, но присматривают домик у озера неподалеку от Милтон-Пойнта — для отдыха в выходные дни. Я приехала немного пообхаживать их. Вчера пригласила их в ресторан с мексиканской кухней, потом, в качестве развлечения, повела на родео. Но им выпало несколько больше сенсаций и испугов, чем я рассчитывала.
— Сенсация каждую минуту, — проворчал он, поморщившись и пытаясь найти более удобное положение на подушках, подложенных ему горой под спину.
— Тебе все еще больно?
— Нет. Я прекрасно себя чувствую. — Белая полоса вокруг его губ говорила о другом, но она не стала спорить. — Это объясняет, что ты делала на родео. А что ты делаешь здесь? В больнице?
— Я тебя давно знаю, Чейз. Рядом не было никого, кто бы присмотрел за тобой. Твоя родня не простила бы мне, если бы я не поехала с тобой в больницу. И я сама никогда не простила бы себя.