Любовь взаймы (Техас! Чейз)
Шрифт:
Чейз пробормотал свою благодарность за объяснения. Доктор подошел к столу медсестер, оставил инструкции и удалился. Чейза окружила его семья. Лори плакала в три ручья. Сейдж шмыгала носом. Пэт нервно вытирал платком лоб и безжалостно жевал зубочистку.
Лаки звучно ударил Чейза по спине.
— Не говорил ли я тебе? А? Когда ты начнешь мне доверять?
Чейз принимал все эти знаки внимания и достойно, как он надеялся, отвечал на них, но глаза его были прикованы к двери палаты. Как только из нее вышла сиделка, он извинился и рванулся туда.
Маленький
— История повторяется, — сказала она. — Я вспоминаю другой раз, когда ты пришел ко мне в больницу.
— Сейчас ты выглядишь лучше, чем тогда.
— Ненамного.
— Намного.
— Спасибо.
Она отвела глаза и несколько раз моргнула, но это ничего не дало. Крупные слезы скатились с ее нижних век по щекам.
— Тебе больно, Марси? — Чейз наклонился к ней пониже. — Этот ублюдок ушиб тебя?
— Нет. — Она сглотнула слезы. — Ты успел как раз вовремя.
— Он за решеткой. — Чейз решил не говорить пока об убийстве Глэдис Харрисон. — Не трать на него своих слез.
— Я плачу не поэтому.
Ее нижняя губа задрожала, она прикусила ее, пытаясь сдержать эту дрожь.
Через одно-два мгновения она сказала:
— Чейз, я знаю, что ты чувствуешь по поводу того, чтобы иметь другого ребенка. Я не хотела тебя обманывать. Клянусь, не хотела. Правда, что я должна была честно тебе рассказать о доме, но я не лгала тебе насчет противозачаточных таблеток. Я стала принимать их сразу, как мы решили пожениться, но, наверное, чтобы подействовало, их надо пить заранее. А прошло только два часа. Это произошло в нашу свадебную ночь.
— Я тоже предохранялся кое-чем.
— Наверное, оно прохудилось.
— Ох!
— Это иногда бывает. Мне так говорили.
— Да, я тоже об этом слышал.
— С тобой это раньше случалось?
— Нет.
— Ты думаешь, я лгу тебе?
— Нет. Я, гм, был очень силен той ночью, когда — ты знаешь…
Она подняла на него глаза.
— Наверное, это случилось тогда.
— Хм-хм.
— Мне очень жаль, Чейз. — Ее губы снова задрожали.
— Ты в этом не виновата.
— Нет, я говорю о ребенке. О том, что ты чувствуешь себя в ловушке. Я знаю, что ты об этом думаешь. Ты думаешь, что сначала я тебя привязала к себе деньгами, а теперь ребенком, которого ты, сам говорил, никогда не захочешь.
Она слизнула из уголков рта набежавшие слезы.
— Ты должна была сказать мне о том, что ты беременна, Марси.
— Я не могла.
— Тебе всегда хватало мужества говорить мне все, что угодно.
— Я никогда раньше не чувствовала себя такой уязвимой. Я узнала об этом, когда ты был в Хьюстоне. Поэтому у меня не было аппетита и я так сильно похудела. Из-за этого я не стала принимать таблетку, которую ты мне давал. Я уже знала тогда и должна была рассказать тебе,
Она вцепилась в простыню.
— Я хочу, чтобы ты знал, что я не свяжу тебя. Ты волен уйти, Чейз. Я ничем, никакими условиями не буду удерживать тебя, если ты захочешь покончить с этой женитьбой.
— Ты хочешь избавиться от меня?
— Конечно, нет.
— Тогда молчи. Я хочу сказать тебе, как сильно я тебя люблю. — Он улыбнулся ее ошеломленному, растерянному виду, наклонился к ее лицу и поцелуем выпил слезы с ее щек. — Я люблю тебя, Марси. Клянусь Богом, люблю! Он благословил нас с тобой.
— Я думала, ты больше в Него не веришь.
— Я всегда верил. Но просто был зол на него.
— Чейз, — вздохнула она. — Ты правда любишь меня?
— От всего сердца!..
Она трогала пальцами его лицо, волосы, губы.
— С тех пор, как я себя помню, я люблю тебя. С детства…
— Я знаю, — мягко ответил он. — Я понял это только сейчас. Я не такой догадливый, как ты. Мне нужно время, чтобы разобраться во всем. Например, я до сих пор не могу понять, почему ты мне не сказала о ребенке. Я мог бы помочь тебе во всем этом кошмаре.
— Мог бы?
— А разве нет?
— Вспомни ту ночь, когда я отвезла тебя домой в твою квартиру. Потом я вернулась, а ты ел чили? Помнишь, как мы заспорили, когда я сказала, что тебе пора кончить горевать, что это тебя разрушает. А ты ответил: «Когда ты потеряешь любимого человека, когда ты потеряешь ребенка, только тогда ты сможешь говорить мне о том, что я разрушаю себя». Только когда появилась угроза, что я потеряю тебя, я поняла, как обессиливает сердечная боль, как при этом распадается жизнь и ты с нею. Я поняла тогда, как ты себя чувствовал после смерти Тани. Это какой-то инстинкт самосохранения заставляет нас уйти в себя, когда мы думаем, что никому не нужны.
— Больше у нас этой проблемы не будет.
Сияющая улыбка озарила ее залитое слезами лицо.
— Нет, больше не будет.
Он поцеловал ее, глубоко и нежно, и удивился, как это он до с их пор не понимал, что особый вкус ее поцелуя — это любовь. Он знал, что никогда не пресытится ею.
— Может быть, ты была права, Марси, когда не стала говорить мне о ребенке, — прошептал он. — Не думаю, что до настоящего момента я был готов услышать об этом.
— А теперь, когда ты знаешь о нем? Теперь — все в порядке?
— В порядке! — Его раскрытая рука была достаточно большой, чтобы накрыть весь низ ее живота. — Мне очень нравится мысль, что у нас будет ребенок. Торопись выздороветь, чтобы мы могли отправиться домой втроем.
— Домой?
— Домой.
Эпилог
— Вся эта плодовитость просто угнетает, — насмешничала Сейдж.
— Что значит «плодовитость»? — захотел узнать Лаки.
— Ха, прекрасно!.. — не унималась сестра. — Особенно интересно слышать этот вопрос от тебя.