Любовь заказывали? (сборник)
Шрифт:
Лидочка же считала, что возраст в любви вообще почти ничего не значит.
– Как же не значит? – не соглашался Сергей Петрович, втайне очень даже желающий, чтобы права оказалась его оппонентка. – Как может не значить? Это же, по сути, люди из разных миров! Они просто многих слов в речи друг друга не понимают!
– По контексту поймут, – то ли в шутку, то ли всерьез парировала Лидочка. – Главное – что они чувствуют, находясь друг возле друга.
Спорили долго. И как бы ни хотелось
Вернее, не так. Убедила.
Да, действительно, старик может ослепить девчонку силой своей личности. Но не любую, а только умную. Глупая просто этой самой силы личности не прочувствует.
И еще одно условие.
Как правило, такие молодые девчонки уже заранее должны быть нацелены на Личность. А поскольку их сверстникам состояться еще – просто по возрасту – рановато, то их душевный, а вслед за ним и сексуальный интерес волей-неволей переключается на гораздо более зрелых мужчин.
Так что вроде и приятные вещи утверждала Лидочка – могут девчонки честно любить стариков, да только на себя эти результаты Фролов – если по совести – инвертировать не мог. Ну какая из него Великая Личность?
Единственное утешение – и лет ему гораздо меньше, чем в обсуждаемых примерах. Хотя разве это утешение? Он и в тридцать не сумел удержать свою любовь…
Устав, присели в маленькой современной кафешке, необычно вкусный фаст-фуд которой усугублялся феерическим видом из окон.
– Все. Не могу больше, – сказала Лидочка. – Хочу, но не могу. Этот город меня победил.
– Домой? – спросил Фролов.
– Ага, – устало-расслабленно ответила она.
И они пошли домой. Под ручку. То ли папа с дочкой. То ли «папик» с девушкой.
Нет, скорее все-таки папа с дочкой. На «папика» не тянули его даже не прикид и атрибуты, а скорее, выражение лица и глаз.
– Что будете ужинать? – спросила она.
– Ничего, – ответил он.
– Хотите спать?
– Нет! – чуть не закричал Сергей Петрович. Он не хотел спать! А может, она завтра уедет? Нет, что-то надо придумывать. Что-то надо делать.
– А я бы вас и не отпустила, – засмеялась Лидочка. – Это так, проверка на дорогах. На самом деле мы сейчас с вами чай будем пить. С тортом.
– Я сбегаю, – спохватился Фролов. – Как же сразу не догадался.
– Не надо бегать. Он к нам сам приедет. – Лида заговорила загадками. – Сразу после двенадцати.
Правда, и разгадка нашлась почти сразу же.
Позвонили в дверь.
– Это ко мне, – сказала Лида и вышла в коридор, плотно прикрыв за собой дверь.
Ничего не понимал Сергей Петрович.
Лидочка отсутствовала довольно долго. А когда наконец послышался ее голос, сказанное удивило Сергея Петровича чрезвычайно.
– Свет погасите, пожалуйста! – потребовала его квартирантка.
Сергей Петрович повиновался.
– И откройте дверь!
Сергей Петрович открыл.
На пороге полутемной комнаты – в этой питерской квартирке и днем-то было не слишком солнечно! – появился ангел во плоти.
В руках у ангела был небольшой торт, на котором ярко горело много-много свечек.
– С днем рождения, Сергей Петрович!
– Откуда вы узнали?.. – ошеломленно спросил Фролов. Но уже через мгновение догадался: – Мотель в Чудове! Смотрели в паспорт?
– Ужасный поступок? – рассмеялась Лидочка.
– Чудесный! – искренне прошептал Сергей Петрович.
Потом они пили чай и ели торт. Свечки Фролов задул одним махом, чему сам очень обрадовался – есть еще порох в пороховницах.
Торт ели жадно и почему-то руками, как дети. Может, потому, что Сергей Петрович расспрашивал Лидочку об Аньке? Ему был очень интересен этот ребенок, он даже фотку Анькину отдавать не хотел.
Но все – и самое плохое, и самое хорошее – когда-нибудь да заканчивается. Правда, вслед за этим, как правило, начинается что-то новенькое.
11
Сергей Петрович лег спать, ясно понимая, что быстро теперь точно не заснет. Он мучительно прислушивался к звукам за стенкой и был готов поклясться, что характерного скрежета ключа сегодня не слышал.
Что же это значит?
Просто забыла?
Или ситуация изменилась?
А может, вчера закрыла дверь машинально и он раздумывает над интерпретацией несуществующих обстоятельств?
О Господи! Просто голова раскалывается.
А вдруг она его приглашает? И он, боясь пошевелиться, упускает свой единственный и последний шанс?
А вдруг, если он попытается прийти к ней, она испугается и возмутится или – еще хуже – расплачется, как вчера ночью, в дороге, и все, что случилось сегодня, будет испачкано и смято?
Неизвестно, сколько бы еще промучился Сергей Петрович, так ни на что и не решившись, если бы в полной тишине, нарушаемой лишь редкими ночными машинами за высоким окном, внезапно не возник тонкий отчетливый звук.
Это скрипнула дверь в комнате Лидочки.
«Куда она собралась?» – только и успел подумать Фролов, как ее фигурка – с размытыми сумраком очертаниями – возникла в проеме двери.