Любовь Жар-птицы
Шрифт:
Он точно ненормальный раз променял такую прекрасную Наташу, на такую уродливую и вечно уставшую Кузнецову Веру.
Ей безумно. Просто до дрожи в пальцах хотелось его ударить. Дать пощёчину, придушить, да Господи хоть что-нибудь сделать, только бы до него дошло какой он идиот!
Хлопнула входная дверь. Сейчас он придёт и скажет, что пошутил. Вернулась его жена/девушка/невеста и нужно съехать обратно домой и оплатить путёвку в лагерь.
Костя действительно появляется в дверях очень быстро. Внешне спокоен. Руки в карманах халата. Только губы поджаты и в глазах недовольный
– Вера, я же просил остаться, - начал он тихим, но твёрдым голосом.
– Ты приказал остаться, - исправила она, пытаясь сохранить невозмутимость под стальным взгляд.
– И это было неправильным с твоей стороны.
– О чём ты?
– хмурится он.
– О твоём непонятном решении снять меня на месяц. Как я понимаю никакого контракта нет и быть не может. Зачем ты обманываешь свою девушку?
– Вера говорит ровно, со скучающим лицом, словно они погоду обсуждают. Только ладони в карманах почему-то в кулаки сжались и сердце болезненно сжимается. И ещё... Ей сильно. Очень сильно хочется заплакать.
От его тона, его поведения и слов. Оказывается играть людьми очень легко. Стоит только придумать что-нибудь по правдоподобней и дело сделано.
– Ты сама себя слышишь?
– громко спрашивает Константин и подходит ближе.
– Какая, чёрт побери, моя девушка?
– Я не видела что бы Наталья походила на мужчину, - пожав плечами, ответила она.
– Я не видел её год после того как выгнал из своей квартиры.
– А зачем ты её выгонял?
– растерялась Вера.
– Потому что подстилка депутата мне на хрен не сдалась!
– мужчина грозно сверкнул глазами и навис над ней холодной стеной.
– Но она же такая красивая...
– Так всё. Хватит. Мне надоело.
Она забывает вздохнуть, когда Костя сдёргивает с халата пояс и схватив за талию опрокидывает её на кровать, садясь сверху. Без особого труда он заводит её руки за голову и со спокойным выражением лица, начинает привязывать кисти к спинке кровати. Сердце женщины глухо бьётся в груди. Взгляд зелёных мечется с мужчины на свои руки. В горле пересыхает. Она пытается дёрнутся, но уже слишком поздно. Пояс прочно и туго привязывает кисти к железным прутьям. Вера замирает на несколько секунд, пытаясь лихорадочно придумать как ей вырваться. Ничего не приходит гениальнее, как продолжить дёргать и извиваться под тяжестью мужского тела.
– А теперь послушай меня, милая. Если ты продолжишь строить из себя невозмутимую сучку, то я тебе сам покажу, что у тебя там внутри. С чувством, толком и расстановкой. Поняла!?
Мужские руки уже путешествовали по женскому телу, вызывая взрыв мурашек и внутренней дрожи. Халат распахнулся, предоставляя ему большую площадь для действия.
Говорил Костя твёрдо. Уверенно. Неторопливо. Смотря ей в глаза, заставляя задыхаться от возмущения и тепла, которое уже расплескалось по телу.
– Ты свихнулся, Орлов?
– прохрипела Вера, сбитая столку, поражённая его действиями и словами.
– Я не услышал ответа!
– повысил голос он и сильнее сжал пальцы на обнажённых бёдрах.
– Поняла!? Ты меня поняла!?
У неё внутри всё взорвалось от ярости, смешанной с желанием. С
Ей хотелось обложить его трёхэтажным матом, на который только она была способна. Он загнал её в такое положение, в котором она чувствовала себя проституткой. Для которой красная цена пять рублей и ею можно вертеть так и эдак.
– Слезь с меня, идиот!
– крикнула она и снова дёрнулась.
Кровать заскрипела, халат раскрылся ещё больше, только Орлов не сдвинулся ни на сантиметр. Как сидел на ней, так и продолжил сидеть, только Вера теперь почувствовала его возбуждение. От этого стало ещё жарче. Воздух в комнате накалился до предела и по спине сбежала струйка пота.
– Вера, - начал он, наклонившись к ней.
Теперь она чувствовала его дыхание на своей коже.
– Да поняла я! Поняла!
– рявкнула она и не в силах терпеть его взгляд, перевела всё своё внимание на свои уже начавшие затекать руки.
– На меня смотри!
– в ответ проорал он Вере в лицо.
Одна ладонь, сжала её подборок, заставляя смотреть на него, вторая гладила ничем не прикрытые ягодицы.
– Тогда какого хрена ты вчера ушёл!? Почему вчера ты упёрся непонятно куда, оставив меня зубами скрипеть от долбанного желания!? Почему ты не дошёл до конца!?
Её понесло окончательно. Она уже не кричала. Она орала. Орала во всю горло, не боясь сорвать голос. Изнутри выплёскивалось всё, что она вчера еле сдерживала в себе. Вере хотелось ударить его ещё сильнее. Расцарапать нахальное лицо. Да сделать хоть что нибудь, только бы не лежать под ним вот так. Изнывая от жара его тела, задыхаясь от злости и внутренне замирая от своей страсти. Она забыла, что ей уже тридцать лет. Она забыла, что у неё есть уже почти взрослая дочь. Она забыла про клуб. Она забыла вообще про всё, видя перед собой только серые глаза Кости.
– Бля, Вера, а ты дошла бы до конца!?
– с его лица слетело всё спокойствие: глаза яростно прищурены, брови нахмурены.
– Мне твоё тело на хер не сдалось! Если мне нужен простой трах, то я вызываю кого-нибудь на подобии Наташки и не парюсь!
– Тогда что тебе вообще нужно!? Какого ты привязался ко мне!?
– она уже не в силах оторвать от него глаз.
Как бы женщина ненавидела его в этот момент, но не могла не отметить, насколько он красив.
– Мне нужна вся ты!
– рявкнул он и наклонился к её уху, обдавая горячим дыханием. Понизив голос, он продолжил.
– Мне нужны эмоции, Вера. Именно от тебя, милая. Мне нужна ты со всем, что скрываешь внутри.
Его губы прижались к бьющейся жилке на шее. Вера рвано выдохнула и дёрнулась от внезапно накрывших ощущений.
– Я смогу показать тебе космос в одном касании, милая, - севшим голосом прохрипел ей Костя.
– Медленно...
– его руки отправились вниз по гладкой коже.
– С чувством...
– пальцы остановились на несколько миллиметров перед резинкой трусиков.
– Толком...
– мужские ладони продолжили своё путешествие.
– И расстановкой...
– пальцы умело забрались под тонкую ткань, пробираясь к самому главному.
– Как обещал...