Любовь Жар-птицы
Шрифт:
Эти слова вызвали слишком много внутри, что бы стоять спокойно в его руках и не дёргаться. Слишком много вызывал он сам, поднимая цунами, которое превращало её вроде-бы-как-бы-спокойный-внутренний мир в хаос. Вопрос напрашивался сам собой. А сможет ли она восстановиться после стихийного бедствия? Ведь она с таким усилием старалась превратиться в глыбу, что сама не заметила как растаяла от первого же нежного прикосновения. И сейчас точно так же, сама не заметила как уже была прижата к его груди. Как кожей ощущала его тепло, его силу, в которой терялась за считанные секунды. Будь это возможным - она бы в нём растворилась, что бы навсегда быть рядом.
– Костя, - она не обращала внимания на слова, которые
– Я...
– оторвалась от его груди, продолжая судорожно сжимать пальцы на его плечах, начиная дрожать от его тёмно-серых глах, в которых невозможно было понять, что он сейчас чувствует. Только грозовое небо. Сильное, давящее, захватывающее дух.
– Возможно я сейчас скажу глупость, но...
– отвела на мгновенье взгляд, переводя дыхание, ощущая как от мужских пальцев исходит та, нужная именно в этот момент, волна, заставляющая говорить эти странные вещи.
– Я обещаю тебе, - провела ладонью по мужской щеке, посылая тысячи ответных импульсов.
– Только ты... Только тебе всё можно, - усмехнулась, слыша как это звучит, наблюдая как Костя улыбается в ответ. Гроза в глазах пропадает и для неё становится всё ясно. Как никогда всё понятно. И говорила она эти слова, что бы не было недосказанности, которая витала рядом с первого дня знакомства. Почему-то стало вдруг необходимо ему сказать об этом, что бы знал... она не шл*ха и только он... только его прикосновения ей нужны.
Просто по другому ей это не объяснить, не отблагодарить.
– Зачем ты всё это устроила?
– его улыбка медленно пропадала с губ.
– Мне нечего отдать взамен, - голос снизился до шёпота. Было трудно признаться, но это было честно.
– Только это...
– кивок на отброшенный в сторону свитер.
Он молчал. Смотрел и молчал, что заставляло нервничать и беспокоиться, обдумывать его действия и следующие слова. Возможно оттолкнёт, возможно скажет, что в основном ему всё понятно и... Этих "возможно" было слишком много, что бы они могли спокойно уживаться в голове.
– Запомни, - Костя наклонился вперёд, почти касаясь своим лбом её.
– Ты мне обещала.
Вера нахмурилась, не совсем понимая, что он имеет в виду. За эти минуты, что они провели вместе она сказала столько всего, что самой разобраться было трудно.
Приоткрыла губы, что бы переспросить, но в следующую секунду вдруг поняла каково это... забыть обо всём...
Его губы... твёрдые, нежные, умеющие... Поцелуй обжигающий, воспаляющий остатки здравого смысла.... И... О, Боже... У неё отказывали ноги. Она больше не могла стоять... Вере казалось, что она вообще больше не существовала.
Она теперь знала, что такое всепоглощяющий поцелуй. Знала, что значит чувствовать всё в один момент.
– Повторять по нескольку раз я не буду, Вера, - тихо проговорил мужчина, оторвавшись от неё.
– Твои танцы мне не интересны. И впредь постарайся, пожалуйста, о них мне больше не напоминать.
Глаза цвета расплавленного железа не давали возможности отвести взгляд в сторону.
– Вера, - он вздохнул, отчего тела соприкоснулись ещё ближе.
– Мне не нужна Жар-птица из клуба, - мужская ладонь нежно провела по пшеничным волосам, посылая миллиарды мурашек по спине.
– Откуда ты...
– оборвала фразу на середине, вспоминая, что в основном её знают именно по этому имени. Сейчас оно казалось далёким и вообще с ней не связанным.
– И благодарить меня незачем и не за что, поэтому прекращай, ладно?
– сильные пальцы опустились на затылок, поглаживая, запутываясь в волосах.
Поцеловала первая, а потом и вовсе повисла на нём, обвив ногами мощный торс.
Наверное, это и была сказка, про которую говорила Алёнка несколько минут назад. Красивая, нереальная... А Вере и этого хватало. Претендовать на большее -
Костя был её сейчас. Создавал для неё космос, который обещал несколько дней назад в этой же спальне. А она медленно сходила с ума. Медленно и неумело, но рядом с ним.
И засыпала так же рядом. Положив голову на крепкое плечо, слушая размеренное мужское дыхание, а затем случайно прошептав запретные слова, которые были выжжены в груди на несколько раз за этот вечер. Закусила губу, прислушиваясь к его дыханию. Он спит... Но эти слова останутся здесь навсегда в отличии от неё.
Всё-таки она не Золушка и жизнь не сказка, реальность задушит уже на следующее утро. Прикрыла глаза, ощущая ненужное сожаление. Ей нужно было уснуть.... что бы не сказать ещё что-нибудь. И так за вечер побила все рекорды.
Глава девятнадцатая
Собрать мысли в кучу, что бы спокойно и уверенно начать решать проблемы, которые за последние дни обострились чуть ли не до крайности - было не легко. Обычное убеждение "Сцепить зубы и вперёд" уже не действовало, требовалось другое, более сильное средство и желательно в самый короткий срок.
Она даже не проснулась, когда он резко сел на постели, проснувшись, осознавая, что проспал. Никогда не понимал людей, которые готовы хоть всю жизнь посвятить наблюдению за другим человеком. Пытался разобраться во всей этой романтической лабуде в пьяных разговорах со Шмелём. Существовали такие дни, в которых легче выпить и выплеснуть всё заплетающимся языком, а потом и не вспомнить об этом. Саня советовал не лезть в эту "херь", подтверждая собственным опытом и последующие за этим событиям. Костя тогда просто махнул рукой на это. Было не важно и не нужно. Да и смысл воспринимать это серьёзно? Ради кого? Ради Наташки, которой параллельно было всё кроме бабок в его кошельке.
Чёрт. Реальность искажалась, оставляя за собой ошмётки прошлого с долей глупой самоуверенности. Мужчина был готов рассмеяться над самим собой. К прочим проблемам ещё одна прибавилась. Хотя и трудно её было так называть, но времени для её решения у него не было. Иллюзии строить не умел. Ситуация могла обернуться совсем другой стороной, в которой вряд ли именно она, Вера, могла остаться целой.
Яркой, но быстрой вспышкой пролетели воспоминания о вчерашнем вечере. Он не мог позволить, что бы это повторилось. Она была не такой сильной, какой так отчаянно хотела казаться. От этого ему ещё больше хотелось доказать, что другая она. Вера Кузнецова - умная женщина и любящая мать, а не подобие равнодушной стриптизёрши. Даже в ту первую встречу она ею не была и никогда не станет. Костя был уверен и готов за это поручиться. Мешающие факторы, нарушающие баланс в её жизни он мог собственноручно устранить. Но она сама иногда выступала этим самым "мешающим фактором", что усложняло ещё больше, чем оно было на самом деле. Простых объяснений и прямых слов было недостаточно. Вера ещё больше терялась, пыталась найти в них что-то ещё, за что смогла бы уцепиться и не отпускать, самой себе нажимала на болевые точки.
Перед его глазами разыгрывалась драма о съедающей саму себя женщине. Любую другую он бы назвал банальной, но не эту. Отворачиваться от неё не представлял для себя возможным, тем более после слов сказанных вчера в полной темноте и надежде на его сон. Костя не спал. Слышал, ощущая как в спираль от этих слов внутри закручивается. Он потом ещё несколько часов не спал, прислушиваясь к размеренному женскому дыханию. А спираль тем временем закручивалась, того и глядишь рванёт, не собраться потом будет.