Любовь зла
Шрифт:
— В том-то и дело, но вдруг?
— Вдруг даже кошки не родятся, — поморщилась она. — Хотя, надежда — глупое чувство, но умирает она тем не менее последней. Вот ты, оказывается, где пропадала все это время, — отвлеклась она от темы. — А я уж решила, у тебя роман, и ты совсем забросила работу.
— Представляю, что ты подумала, увидев мою разбитую морду, — невольно фыркнула я. — Как же, темпераментный мужчина!..
— Но ты говоришь, Фима надежды не теряет?
— Он ее вообще никогда не теряет, неисправимый оптимист! Но и он признал, что при имеющемся материале будет
— Крупную?
— Это уж как назначат, но, наверное, равная примерно цене хорошей квартиры. А ты думаешь, это все-таки он? — жалобно протянула я.
— Не знаю, — Маринка вскочила со стула. — И вообще мне надо привыкнуть к этой новости.
Я, пожалуй, пойду попривыкаю в ванной.
— Иди, — я перебралась к столу, включила компьютер, загрузила игрушку, уже приблизительно зная, что сейчас произойдет.
Маринка не заставила себя долго ждать. Шум воды стих — ванна набралась, и почти сразу же до меня донесся Маринкин вопль:
— Послушай, ну а другие потенциальные убийцы есть?
— Серьезных кандидатов нет, — заорала я в ответ. — Степана якобы ненавидела брошенная им девушка, но это было полтора года назад, и больше пока мы ничего об этом не знаем. Есть еще Алексей, который тоже не любил Степу из-за Насти и еще не знаю там из-за чего. Но это тоже как-то нелогично: Настя бросила Степу и ушла к нему, Алексею, а если к тому же он прознал про Степин отъезд, то зачем ему делать такие глупости? Соперник сам ушел бы с дороги…
— Может, у него это случайно получилось? — провыла из ванной Маринка.
— Это как?
— Положим, они разговаривали, Алексей стал угрожать ему пистолетом, а он выстрелил.
— Ага. Сам и три раза. Только что сама же сказала, что вдруг ничего не бывает. К тому же эта проклятая закрытая дверь…
— Может, он ждал на чердаке. Сидел там всю ночь.
Видно, сегодня Маринке не лежалось в ванной, она опять включила воду и принялась мыться, шумно плескаясь. Мне же подойти ближе к двери, хотя бы сесть на табуретку в кухне было нестерпимо лень, да и спина всячески давала понять, что она категорически против каких-либо передвижений, поэтому мы орали теперь, как две белуги, старающиеся перекричать шум воды.
— Не знаю. Мы как-то не подумали об этом, но, мне кажется, милиция проверила этот вариант, у них опыта в таких делах больше.
По трубе деликатно постучали. Я взглянула на часы — половина двенадцатого.
— Или он знал кого-то из соседей, — продолжала надрываться Маринка.
— Слушай, выходи и поговорим нормально. Мне больно орать, между прочим, — я уже сама начинала злиться. Любой более-менее глубокий вздох тут же напоминал мне, какие же все-таки ранимые существа люди.
Я вяло тыкала пальчиком в клавиатуру, не особенно задумываясь, во что играю, когда в гостиную вошла Маринка — возмутительно бодрая, свежая, с изящным тюрбаном на голове: и где только научилась их так заматывать? Она взглянула на монитор и возмутилась:
— Не умеешь играть, не играй. Нечего над порядочной игрой измываться. Кстати, у Романа же есть знакомые в политехе. Может, кто из них знает что-нибудь о Степане, или Алексее, или о той ревнивой девушке. Хотя с трудом что-то верится в ревнивую девушку.
— Аналогично, — согласилась
— А Ромка до сих пор ничего не знает?
— Нет, не знает.
— Сволочи вы, — вздохнула Маринка. — Вот вам и дружба… И Виктору тоже ничего не известно? — слишком равнодушным для того, чтобы быть натуральным, тоном произнесла она, пристально изучая свой маникюр.
— Известно. Он уже побеседовал со Степиными знакомыми, и до такой степени вошел в доверие на пьяные глаза, что его даже угостили наркотиками.
То ли по доброте душевной, то ли решили пошутить.
— Что, прямо так вот взяли и угостили наркотиками? Такое бывает?
— Я откуда знаю? Выходит, бывает. Его тогда здорово.., гм, колбасило, — вот хорошее слово, достаточно точно отражающее его самочувствие. — И тебя именно в тот момент угораздило ему позвонить.
— Что?! — Маринка сначала остолбенело пялилась на меня, потом истерически захохотала. Потом резко остановилась:
— А привыкания у него не будет?
— Да нет, не будет, — пожала я плечами. — До сих пор не требовал добавки, по крайней мере. А насчет Ромки — хорошая идея. Я как-то забыла, что у него в том кругу могут быть знакомые. Позвоним ему завтра раненько утром, сегодня все равно уже поздно. Честно говоря, — жалобно произнесла я, — если я сейчас не выпью какое-нибудь обезболивающее и не лягу спать, я сама начну убивать.
— Боюсь, будет затруднительно устроить так, чтобы вы с Кряжимским сидели в соседних камерах и могли хотя бы перестукиваться. К тому же, если ты хочешь убивать прямо сейчас, то начинай прямо с меня. Так что иди пей свое обезболивающее, — она перехватила мой взгляд. — Хорошо, лекарство я тебе принесу, но до кровати тебе все-таки придется дойти самой, ее я сюда не дотащу.
Глава 10
Остальное как ножом отрезало. Утром я проснулась от изумительного запаха кофе. Значит, Маринка уже встала, и мне пора. Я сделала попытку приподняться и серьезно призадумалась. Неужели это болезненное, негнущееся нечто и есть мое тело? Когда я доковыляла до кухни и медленно устроилась на стуле, Маринка посмотрела на меня и выдала двойную дозу таблеток. Я еще раз убедилась, какое это извращение — цедить горячий кофе через соломинку, а люблю я только горячий, и уж про пытку чисткой зубов мне даже и вспоминать было противно.
— Как ты себя чувствуешь?
— Жить буду, хотя пока не хочется. Ты Ромке еще не звонила?
— Нет, не успела. Ты уж лучше сама расскажи ему все. Предательница.
— Но это же не моя тайна, — сделала я попытку оправдаться.
— А с чего ты взяла, что это вообще тайна? Нам бы, рано или поздно, все равно стало об этом известно.
— Да, но я надеялась, что хотя бы тогда, когда Кряжимский уже не будет главным подозреваемым.
Вот что ты думаешь, он убил или нет?
— Пока получается, что он, — неохотно ответила Марина. — Одно время я вчера даже была уверена в этом — все мы люди, в конце концов. Мне тоже сколько раз хотелось кого-нибудь убить, только оружия под руками не оказывалось. Но с другой стороны, я не верю, чтобы он мог пытаться когда-нибудь убить тебя.