Любовь. Роман + Юлька
Шрифт:
Кир, уворачиваясь от игрушек, отступает к двери. К нашему с Ромкой счастью, он не успел дойти и до середины комнаты.
– Юль, хорошо. Ты успокойся только. У нас же рабочие там… Я перегнул палку, извини… А ты реально со мной сегодня поужинаешь?
– Три часа! Тишины и покоя! Чтоб ни тебя, ни Вики! У меня зачёт завтра!
– Как скажешь, родная! Мир?
– Три часа!
– Не вопрос. Муха возле двери не пролетит.
– Мир, – выдыхаю с облегчением.
Кир подходит, и я позволяю себя обнять
– Люблю тебя, малышка.
Проглатываю и это.
– Купить что-то ещё на ужин? – трётся Кир об мою щёку щетиной.
«Бритву и намордник», – прошу мысленно, а вслух произношу:
– Вике мороженое.
– Но ведь это будет ужин для двоих? – уточняет Кир.
– Непременно. – Выбираюсь из объятий отчима и дарю ему улыбку Моны Лизы. Не знаю почему, но я уверена, что мой новый друг Карлсон что-нибудь придумает. – Но Вику тоже нужно покормить. А сейчас дай мне три часа.
– Даже если в твоей комнате что-нибудь взорвётся, я не войду! – Кир вздёргивает мой подбородок, и я, впервые без страха, встречаю его обжигающий взгляд:
– Договорились.
Кир уходит довольный, а я, осмысляя свои нелепые обещания, бреду на балкон и утыкаюсь носом Ромке в грудь. Он молча обнимает меня. Я благодарна, что он не задаёт вопросы, на которые вряд ли есть вразумительный ответ.
– Пойдём ко мне, Юль.
– А если он всё-таки зайдёт?
– После тех пряников, что ты пообещала? Да не в жизнь. Но можем оставить ему твой дубликат.
– Это как?
– Сейчас, – Роман входит в мою комнату и сдёргивает покрывало с кровати. Скрутив его, запихивает под одеяло. Расправляет балдахин. – Это скорее для твоего спокойствия. Идём.
Рома ловко перебирается к себе на лоджию, а у меня дух захватывает, стоит глянуть вниз.
– Ромка, я боюсь! – прижимаю руки к груди.
– Вот тебе на! Я ж держать тебя буду. Для начала ногу наружу перекинь, а потом ко мне сюда. Видела, как я делал?
– Видеть и делать…
– Юль, не томи! Ты мне доверяешь?
– Да! – решительно перекидываю ногу через перила, но, глянув вниз, тут же возвращаюсь назад. Топаю ногами: – Боюсь!
Рома молча смотрит на меня. Примирительно бурчу:
– Ладно. Давай ещё раз.
– Только вниз не смотри больше, – предупреждает Роман.
– А куда мне смотреть?
– На меня!
Со второй попытки всё проходит гладко. Роман втаскивает меня на свой балкон. Сердце шарашит, как взбесившийся заяц в клетке, руки-ноги трясутся.
– Получилось, – шепчу восторженно.
– Моя ты кроха! – смеётся Роман и кружит меня. – Видишь, теперь у тебя есть аварийный выход.
В комнате Романа на светлом кожаном диване дрыхнет рыжий кот. Даже ухом не ведёт в нашу сторону. Чёрный котяра развалился на письменном столе, поверх
– Ты каким спортом занимаешься? – рассматриваю кубки в стеклянной витрине, возле уютного кресла из такой же кожи, что и диван.
– Рукопашный бой, – Роман стягивает с плеч куртку, и я залипаю на его крепких бицепсах. Мне снова хочется прикоснуться к ним. Почувствовать их мощь. – У меня тепло, а на кухне вообще жара. Хочешь, сними свитер.
И тут же сам стягивает его с меня. Берёт за руку и тащит на кухню.
– Блины с мясом будешь? – Лезет в холодильник и достаёт контейнеры. – Так, что тут у нас?
У этой кухни есть хозяйка, судя по сухоцветам в голубой вазе, куколкам в этнических костюмах и чайным сервизам за стеклянными дверцами. Порядок идеальный. Присаживаюсь на уголок стула.
– Ты с родителями живёшь?
– С мамой. – Роман включает кофеварку.
– А кем она?..
– Юль, давай сначала о тебе поговорим.
Сникаю тут же.
– А что про меня говорить? Ты уже и так всё понял.
– Где твоя мама?
– Пропала она. В Египте, год назад. Поехала с Киром на дайвинг и не вернулась.
– Тело нашли? – Роман ставит на стол кофе.
– В том-то и дело, что нет. Мать сертифицированный, очень опытный дайвер. Не могу поверить до сих пор.
– А Кир? – Роман дует на пальцы, обжигаясь тарелкой с блинами.
– Тоже. Они познакомились на Бали несколько лет назад. Как раз на дайвиннге.
– И что? Он так к тебе все годы и приставал?
– Нет, что ты. Хотя ему всегда нравилось играть в радушного папочку. Но где-то месяца за три до исчезновения матери, я почувствовала его пристальное внимание к своей персоне. После того, как маму признали погибшей, Кир оформил опекунство.
– А почему он? Бабушки, дедушки. Где все эти люди? И где твой родной отец?
– Отца я не знала никогда. А мамины родители – океанологи и давно уже живут в Австралии. С мамой они мало общались. У неё характер неуживчивый. Кир её четвёртый муж.
– Надеюсь, ты не такая ветренная, – подмигивает Роман, уминая блины.
Вздрагиваю от хлопка входной двери.
– Кто это? – шёпотом спрашиваю.
Роман удивлённо смотрит на часы.
– Мама моя! Только что-то рано она сегодня.
На кухню входит светловолосая высокая женщина. Её можно было бы назвать красивой, если бы не тонкие губы и высокомерный взгляд. От него кусок блина застревает в горле, и я захожусь кашлем. Рома хлопает меня по спине.
– Здравствуйте, – наконец нахожу силы поздороваться.
– Мама, познакомься, это наша новая соседка. Юля.
– Почему ты не в институте? – Ромина мать рассматривает меня, как беспризорного щенка.
– У меня сегодня одна пара.
– И поэтому ты её решил пропустить?