Любовь.ru. Любовь и смерть в прямом эфире
Шрифт:
Камера показывает оживленную Виолетту в коридоре, перед дверью комнаты Кучеренко:
— Я же вам говорила!
— А ты погромче постучи! — советует Градов.
— Громче?! — Виолетта со всей силы бухает в дверь ногой: — Вот так!
— А у тебя он не был? — спрашивает Люська.
— Нет! Не был!
— И ко мне не заходил, — упавшим голосом говорит Серафима Евгеньевна.
— Что будем делать?
В это время, видимо, сотрудники телеканала, сидящие за пультом в студии, ищут с помощью телекамер Кучеренко. Но не находят.
«Неужели Кучеренко сбежал?!» — думает Люба. Но этот вариант отпадает: его выход из особняка через дверь, через окно камера непременно засекла бы. Якова Савельевича в особняке нет. Но пятеро участников «Игры» этого не знают.
— Надо бы дом осмотреть, — говорит Градов.
Теперь уже Кучеренко ищут обитатели особняка. И довольно активно. Зося, программист Градов, Люська, Виолетта и даже Серафима Евгеньевна в течение минут двадцати мечутся по особняку с криками:
— Яков Савельевич! Где вы?!
— Он не может быть нигде, кроме как в своей комнате, — делает вывод Алексей Градов. — Надо ломать дверь.
Телекамера по-прежнему не может найти Кучеренко. Похоже, он просто испарился. Те из зрителей, кто не спит и смотрит «Игру», замирают перед экранами телевизоров: какая сумасшедшая интрига! Пропал человек!
Кучеренко в самом деле исчез. Сломать дверь не так-то просто: Градов может рассчитывать только на свои силы. Впрочем, ему активно помогает Зося. В ход идет и нож, которым пытаются расковырять замок. И в этот момент происходит нечто странное: открыв наконец дверь, участники «Игры» заходят в комнату и… исчезают. На экране картинка: угол комнаты, там стоит кровать, на стене висит кашпо с искусственными цветами. Пустая комната. Не уловив движения, камера тут же отключается. Но откуда-то издалека доносятся голоса. Люба понимает, что голоса ловит микрофон, находящийся в коридоре:
— Слушайте, да он же умер!
— Ах!
— Спокойно. Серафиму Евгеньевну — в кресло. У нее обморок.
— Боже, боже!
И тут Люба соображает, глядя на экран: да это же картина! Та самая картина, которую писал Кучеренко! И комната вовсе не пустая. Видимо, об этом же догадывается и Алексей Градов:
— Что это?
— Картина, — шепчет Виолетта.
— Но она же стоит перед…
И тут наконец камера показывает всех участников «Игры». Нормальный звук, потому что включается камера в комнате у Кучеренко. Алексей Градов с картиной в руках, Ирисова — в кресле, а Люська и Зося — перед кроватью, на которой лежит Кучеренко. Мертвый?
Зося пытается найти на руке пульс.
— Не дышит, — упавшим голосом говорит Люська. — Он не дышит. Но почему?
На полу перед кроватью стоит бутылка вина. Кажется, та самая, которую как-то принесла с собой Виолетта.
— Вот это номер! — говорит Алексей Градов. — Ай да пенсионер! Ай да интерьеры!
— При чем здесь картина? — спрашивает Люська.
— Да он же ее с таким расчетом писал! Чтобы
— Что комната пустая? — заканчивает его мысль Зося.
— Именно! А он, закрывшись этой картиной, мог делать все, что угодно! Ловко!
— Но почему он умер? — спрашивает Люська.
— Что я, врач? — Градов в растерянности.
— Надо вызвать врача. — Зося при этом смотрит на Серафиму Евгеньевну.
Та понемногу приходит в себя.
— Вам надо выйти, — говорит ей Зося. — Я помогу.
Она уводит всхлипывающую Ирисову из комнаты.
— Интересно, зачем он прикрывался этой картиной? — задумчиво спрашивает Градов.
— Может, он и есть убийца?! — срывается на визг Виолетта.
— Но отчего же он тогда умер? — опять спрашивает Люська.
— Надо бы его вынести. Врачи сделают заключение. Похоже, что сердце остановилось.
— Просто умер — и все? — Люська в ужасе смотрит на Алексея Градова.
— В этом есть какая-то странность? — спрашивает он. — Пожилой человек умер. Становилось сердце.
— Какой же он пожилой?! — возмущайся Люська.
— Но он же выглядел все время таким здоровым! — отчаянно кричит Виолетта.
Возвращается Зося:
— Что будем делать?
— Кто мне поможет? — спрашивает программист. — Ты?
Эта сцена уже всем знакома: люди, дежурившие возле особняка, встречают очередное неподвижное тело. Участники «Игры» — в гостиной. Никто не хочет уходить. Даже Серафима Евгеньевна спустилась вниз.
— Я не останусь одна! Ни за что! — шепчет она в ужасе.
— Но отчего же он все-таки умер? — не может успокоиться Люська.
— Лучше спроси, часто ли Кучеренко пользовался своей картиной, — говорит Алексей Градов и вдруг внимательно смотрит на Виолетту: — Ты… Ты догадалась?!
— И что такого?! Я же не думала, что он умрет?! Даон и сам давно это знал!
— Что знал? — спрашивают в один голос Зося, Градов и Люська. Ирисова все еще в состоянии, близком к истерике.
— Про картину. Что можно ею закрыться.
— Но… зачем?
— Шутка. Камера видит пустую комнату и не реагирует. Отключается. А дверь в комнату можно плотно прикрыть, чтобы микрофоны в коридоре звук не улавливали. Кучеренко сказал, что это просто шутка. Чтобы потом было смешно.
— Когда потом?
— Ну, не знаю я, не знаю! Я думала, он не в курсе, как можно использовать картину. Когда попросила тоже написать уголок своей комнаты, он смекнул. Ну что в этом плохого?!
— Значит, мы должны все время быть на виду, отдуваться за всех, а вы такую хитрую штуку придумали?! — кричит Люська. — Вас надо с «Игры» снять за это! Тебя!
— Но у меня же не было никакой картины! Не было!
— Но ты тоже за ней пряталась!
— Мы только целовались, — упавшим голосом говорит Виолетта. — Ему было неловко в прямом эфире.