Любовь.ru. Любовь и смерть в социальных сетях

Андреева Наталья Вячеславовна

– Как получилось, что племянник вас обманул?

– Он не обманул, – с удивлением сказала Ольга Ивановна. – Он платил мне зарплату, и немаленькую. А я решила попутешествовать. Дорвалась. Думала, дела на фирме будут идти все лучше и лучше, и я еще успею поменять квартиру на большую. Хотелось пожить по-человечески. Но пошел спад. Заказов становилось все меньше и меньше, начались сокращения, зарплату стали урезать, или за те же деньги приходилось работать в два раза больше. Я не вылезала со склада, все надеялась выкарабкаться. И проморгала момент, когда Паша… – Она осеклась. – В общем, я узнала обо всем последней. Позвонили, сказали: «Заберите сына, он тут

валяется без сознания». Так я узнала, что Паша нарко-ман. А я-то думала: переучился. Бледный, худой, дерганый какой-то. Тогда же и язвы на руках обнаружила. Он закрывался в ванной, чтобы я не видела его раздетым. Я думала: сын вырос, стесняется.

– Вы не волнуйтесь так. – Люба погладила ее по руке.

– Волнуюсь? – Ольга Ивановна посмотрела на нее с удивлением. – Нет, я просто пытаюсь осмыслить. Ведь я неглупая женщина, ценный работник, как мой племянник говорит. – Она усмехнулась. – Это как зараза: брать в кредит удовольствия, не думая о том, чем и как придется заплатить. Живи сегодняшним днем, не думай ни о чем – вот что нам внушали! Как-то быстро все кончилось. Обидно. Федя-то это знал с самого начала. Куда все идет. И, в отличие от всех нас, не потерял головы. Вывел капиталы за границу, там же выучил детей, купил недвижимость. А нам каждый год на новогоднем корпоративе говорил: фирма развивается, прибыль растет, все у нас хорошо, а будет еще лучше. Психотерапевтировал. Он делал все, как надо, как написано в учебниках по менеджменту и маркетингу. Это не обман, это наука такая. Как жить за счет других. Я просто хочу, чтобы и ему было немножко нехорошо. Некомфортно. Поэтому человека, который ворует на фирме, никогда не выдам. Даю вам честное слово, что это не я. Я свою проблему с деньгами решила. И еще неизвестно, дал ли Федя мне в долг или вернул мои деньги, утверждая, что дает взаймы. Я ведь никогда не интересовалась в других фирмах, сколько стоит моя работа. И сколько стоит честность. Это все так сложно…

– Это Парамонов?

– Что?

– Парамонов ворует?

– Не скажу.

– У него ведь дочь покончила с собой. Это вас сближает.

– Возможно.

– Или Алан, с которым вы дружите. Кстати, почему вы дружите?

– Он хороший человек.

– Вас не смущает его национальность?

– А какое отношение национальность имеет к порядочности? И среди русских немало сволочей. Это все предрассудки! – сердито сказала Ольга Ивановна и повторила: – Алан – хороший человек.

– Учитывая, как вы ненавидите босса, вы найдете, чем оправдать Габаева. Алану недоплачивают, а у него семья. Он просто берет свое.

– Он не вор, – отрезала Ольга Ивановна.

– Но уж это наверняка не Макс.

Ольга Ивановна посмотрела на нее со странной улыбкой.

– Хотя вы ведь родственники. Если он племянник вашего босса, и в свою очередь вы Бабичеву приходитесь двоюродной теткой…

– Не трудитесь вычислять степень нашего родства. Я со стороны отца – Юрина тетка. А Макс со стороны его жены – племянник. Кстати, у вас хороший вкус.

– Это вы о чем? – насторожилась Люба.

– О Стасе. Я сразу поняла, что у него кто-то есть.

– Мы не… – Она не выдержала и залилась краской.

– Чужому мужчине не станешь делать такое одолжение. Идти в больницу, раскручивать на признание тетку, у которой характер не сахар, да к тому же сын умирает… – Ольга Ивановна посмотрела на Любу с насмешкой. – Это можно сделать либо за деньги, либо ради очень близкого человека. Вы сами-то себе не врите. Психолог.

– Да, у нас со Стасом был роман, но все уже давно

прошло. Мы просто друзья. Я им действительно дорожу. У меня мало друзей, так же как и у вас.

– Возможно, возможно.

– Вот вы бы ради Алана на что пошли?

– На многое. Только не думайте, что это он ворует, – спохватилась Ольга Ивановна.

– Его ведь все равно разоблачат.

– Да? Сколько уже это длится? Сколько народу задействовали? Сколько денег Федька заплатил? Пусть потратится. – В голосе Ольги Ивановны была ненависть.

– Почему вы так уверены, что вора не поймают?

– Потому что он очень умный. И я ему помогаю. Подчищаю базу. Никто не знает программу склада так, как я. Ведь я на фирме с самого первого дня. Они даже не подозревают размеры реальных потерь, ваши специалисты. Я могу грохнуть фирму в любой момент. – Теперь в голосе кладовщицы звучало торжество. – Если только покажу реальную базу.

– Племяннику вы уже не навредите. Он капиталы за границу вывел, небось и сам на чемоданах сидит.

– Я это понимаю. – Голос Ольги Ивановны потускнел.

– Так сейчас дела обстоят везде. От пафосных зданий многих известных фирм остались одни фасады. А за ними пустота, все уже вывезли. Растащили. Создается лишь видимость деятельности. Еще люди остались. Их будут держать на тот случай, если вдруг все вернется. Кризис-то когда-нибудь закончится, не может же он продолжаться вечно. Ведь если придется начать сначала, лучше проверенных кадров, которые все знают и умеют пахать как проклятые, ничего нет. Их тщательно отобрали и будут подкармливать в ожидании перемен.

– Вот ради людей… Ради Юрки Парамонова, Алана… Мальчиков на сборке… Я тоже буду создавать видимость деятельности. Поздно уже. – Ольга Ивановна посмотрела на часы. – Заболтались мы.

– Вас подвезти?

– На чем?

– На машине.

– Вы, видимо, не в курсе. Там дождь пошел, так что Кольцо наверняка стоит. Я, когда сюда ехала, попала в огромную пробку. Дорога обледенела, и фуры не могут въехать в гору. Вам туда надо, на Кольцо?

– Да.

– Ищите объезд. А лучше езжайте на метро, пока оно еще не закрылось. По такой дороге, да еще ночью, вы сильно рискуете.

Пару дней назад на смену трескучим морозам пришел циклон, который принес в Москву резкое потепление. К таким перепадам температуры все уже привыкли, но проливной дождь зимой – это уж слишком. Это означает, что асфальт покрылся ледяной коркой, а коммунальщики, как всегда, не успевают сыпать реагенты. Да и не помогает это. Люба машину водила так же, как и жила, неспешно, с соблюдением всех установленных правил. Что в Москве недопустимо: здесь полагалось изо всех сил толкаться локтями и наглеть, чтобы везде успевать. Если на дорогах образовались многокилометровые пробки, Любу непременно затрут, обдудят, обматерят. В общем, масса негативных эмоций и перспектива угодить в аварию, ведь ночью полно ухарей и людей, мягко говоря, нетрезвых.

– Завтра будет день жестянщика, – вздохнула Люба.

– Это точно, – поддакнула Ольга Ивановна. – Я, пожалуй, здесь заночую.

– А можно?

– За такие деньги все можно, – жестко сказала кладовщица и встала.

Разговор был окончен. Люба и так узнала все, что нужно. Кроме имени вора. Но она поняла, что Ольга Ивановна его не скажет. Откровений было достаточно. Теперь надо обсудить все со Стасом. Он думает, что, устроившись в компьютерную фирму, нашел золотую жилу, а на самом деле стоит на путях и смотрит вслед уходящему поезду, в котором золотоискатели уезжают с опустошенного прииска.