Любовь.ru. Любовь и смерть в толпе
Шрифт:
— Меня так учили. Первое дело — мужика накормить, а потом уж с него спрашивать.
— Твой Сережа и магазинные пельмени охотно слопает. А то я его не знаю!
— Э нет, не скажи. Если он не будет понимать разницу между домашним и общепитовским питанием, значит, и души его здесь не будет. Дом не только там, где жена и дети. Где тебя уважают и готовы ради тебя на маленький подвиг. К примеру, лепить домашние пельмени.
— Люсенька, ты философ.
— А то! Ну вот, — Люська с удовлетворением оглядела чистенькую
— Да, — кивнула Люба. — Со Стасом.
— А я к М.!
— Когда же ты успела?
— Вчера! Мы с ней теперь почти подружки! Пойдем посплетничаем. Есть хочешь?
— Спасибо, я на диете. Позже.
— Все худеешь, — осуждающе сказала Люська.
– А смысл?
— Хочу в отпуск, — Люба первой направилась в гостиную. — Неудобно в таком виде на пляж.
— А куда поедешь? — спросила Люська, плюхнувшись на диван. Глаза ее загорелись. — За границу, да?
— Я пока не знаю. Просто хочу куда-нибудь. Далеко.
— Эх, я бы с тобой поехала, да у меня работа и спиногрызы! Разве вырвешься? Везет тебе, — с завистью сказала подруга. — Ты — женщина свободная.
Люба грустно улыбнулась. И поспешила сменить тему:
— Ну, расскажи мне, что там у М.?
— Представляешь, я нашла фотографа! — оживилась Люська.
— Да что ты?!
— Да! Это оказалось не так сложно! Я же тебе рассказывала. Люди, к которым я пошла, дали адрес тех, у которых они купили квартиру. Те, в свою очередь, тоже вошли в мое положение. И дали адрес своих продавцов. Так, по цепочке, я и добралась до Лебедева.
— Молодец, — кивнула Люба.
— Подробности опущу. В общем, у меня на руках теперь его адрес! — с гордостью сказала Люська.
— И что?
— Да вот и я думаю: а что теперь? Заявиться к нему? Тряхануть как следует?
— Он может от всего отказаться. Шантажистов берут с поличным. Дают им меченые купюры, а потом задерживают.
— Значит, засада у ячейки камеры хранения?
– Люськины глаза вновь загорелись. — В любом случае он от нас не уйдет! Я справилась: живет по добытому мною адресу.
— Ой, подруга! Темнишь! — Люба погрозила Апельсинчику пальцем. — Давай-ка выкладывай все.
— Ладно. Я туда поехала.
— К Лебедеву? Ты что, с ним говорила?!
— Нет, что ты! Просто немного за ним последила.
— Ты? — Люба с сомнением посмотрела на оранжевые волосы лучшей подруги.
— Я надела парик, — скромно сказала Люська.
– В общем, я теперь знаю его в лицо. Так себе. Я хочу сказать: ничего особенного, мужик как мужик. Лет сорока, роста среднего, шатен. Уже с солидным пузечком. Кривоногий, — хихикнула Люська. — Я даже подумывала напроситься к нему на фотосессию.
— Он один живет?
— С женой и сыном.
— Сколько лет сыну?
— Пятнадцать. Я справилась у соседей о Лебедевых.
— Как ты неосторожна!
— Ну и что? Кстати, это его не первый брак. Он еще и бабник! Отсюда и все эти продажи-размены квартир. С одной женой не ужился, потом с другой. Его старшему сыну восемнадцать.
— Ого! Студент, значит?
— Болтается без дела. Числится в каком-то колледже, отсрочку от армии получил, но говорят, что на занятиях не появляется.
— Как много ты успела узнать! — с уважением сказала Люба.
— Так мы ж работаем! Тс-с-с! Мне показалось, или дверь хлопнула?
Люба тоже услышала осторожное движение в прихожей. Видимо, Сергей знал, что у дочери в это время дневной сон, и не стал звонить в дверь, воспользовался своим ключом. Едва жена хотела кинуться ему навстречу, как зазвонил телефон. Люська поспешно схватила трубку:
— Да? Что вы говорите? А записали? — и Любе, прикрыв ладонью трубку: — Это М. Хорошо. Вечером мы будем. Обязательно. Не волнуйтесь вы так. Нет, милиции не будет. Все тихо, без огласки. До встречи.
— Что случилось? — спросила Люба, едва подруга опустила на рычаг трубку.
— Шантажист ей звонил. Потребовал тысячу долларов.
— Ого!
— Аппетиты растут, как видишь. Она была права. И мириться с этим никто не собирается. Актрисе велели заложить ячейку на Павелецком вокзале. Кстати, фотограф живет неподалеку. Разговор с шантажистом М. записала.
— Надо посоветоваться со Стасом, — решительно сказала Люба.
— Ты что, не слышала…
В этот момент в комнату заглянул Сергей.
— Люсенька, я пришел.
— Да, Сережа, я слышала.
— Мне бы покушать, — виновато сказал брутальный брюнет.
— Я сделала котлеты. Они в холодильнике.
— И что мне надо сделать? — трагическим шепотом спросил муж.
— Пожарить их. Я, Сережа, занята. Это срочно.
— Хорошо, — кивнул тот. — Как мне это сделать?
— Поставь на медленный огонь сковороду, налей в нее растительного масла. Когда масло нагреется, положи в него котлеты.
— Хорошо.
Сергей исчез на кухне. Люська уловила улыбку на лице подруги и развела руками:
— Технарь! Ему ко всему нужна инструкция. Даже к котлетам. Что касается М… Она умоляет не обращаться в милицию. Я дала слово. Самохвалова привлекать нельзя.
— Стас занимается расследованием убийства Шестакова частным порядком, — возразила Люба.
– У ячейки надо сделать засаду. Без Самохвалова тут не обойтись. Ну как ты себе это представляешь? Мы с тобой на пару вяжем Лебедева? А справимся? — Люба с сомнением посмотрела на подругу. Две дамы, отродясь не занимавшиеся ни одним видом спорта. У Люськи хоть энергия бьет через край и богатый словарный запас, а она, Любовь Александровна Петрова? «Ой, извините, можно вас задержать? Не двигайтесь, пожалуйста, и, ради бога, не сопротивляйтесь».