Любовная лихорадка
Шрифт:
Грэг обнял Сару за талию, и они направились к выходу. Стройная фигурка Сары в соблазнительном серебристо-прозрачном платье вспыхивала переливчатыми бликами от каждого ее шага.
– Ну, как, повеселилась?
Сара пожала плечами.
– Зато ты погулял на славу, как я заметила.
– Все-то эти глазки видят!
– Пора домой, – произнесла Сара, когда они приблизились к хозяину; Грэг же с напускным игривым гневом заглянул ей в глаза.
– Уж не считаешь ли ты, что я набрался?
– Нет, раз ты в состоянии говорить об этом, но в любую минуту можешь раскиснуть, – отрезала она.
– Даже
– Болтун!
Хозяин дома был биржевым маклером, к тому же он держал скаковых лошадей, одну из них Грэг по его заказу недавно запечатлел после блистательной победы в последнем забеге, после которого та удалялась на покой, в конюшню. Посверкивая лысиной, плотно сбитый маклер с чувством пожимал руку Грэгу.
– Как славно, что вы пришли!
Он принялся расточать новые комплименты по поводу картины, и Грэг, слушая, приветливо улыбался. Сара испытывала облегчение, поскольку уводила Грэга вовремя, пока тот не достиг стадии, когда без обиняков может высказать хозяину дома все, что о нем думает. Грэг прекрасно понимал, что картину маклер заказал не потому, что ценил его мастерство, а потому, что известность его как художника гарантировала биржевику надежное вложение денег.
Кто-то подошел сзади, хозяин выглянул из-за Сариного плеча, и совершенно иная улыбка преобразила его ангельски-розовую физиономию, на которой теперь сияло выражение неподдельного благоговения.
– Ник, дражайший друг мой! – выдохнул маклер, расплываясь в широкой улыбке. – Я только что говорил мистеру Холлидею, какую радость доставляют нам его картины. Вы должны заглянуть ко мне в свободную минутку и посмотреть на его творение.
Сара повернулась вполоборота, взглянула вверх и поймала на себе тяжелый взгляд Ника Родона. Он подошел вплотную и протянул Грэгу руку.
Хозяин дома, не забывая о своих обязанностях, мигом представил их друг другу.
– Мистер Холлидей, знакомьтесь, это мистер Ник Родон.
Грэг пожал руку Родона, пристально глянул в лицо новому человеку, и в карих глазах его забрезжил интерес.
– Он – банкир! – сказала Сара Грэгу. – Замечательно, правда?
Маклер обескуражено смотрел на нее, у Грэга же глаза заблестели.
– Банкир? Неужели? – Его ясный взор обратился на Ника Родона. – Выдаете чеки или только принимаете?
– Банки никогда ничего не дают, – напомнила Грэгу Сара, – они забирают и хранят у себя. Громадные железные засовы на тайных хранилищах, работающие день и ночь компьютеры. Дух захватывает от такой жизни!
Ник Родон не вымолвил ни слова. Поджав губы, он не спускал с Сары холодно-синих глаз. Сара не видела Родона, она улыбалась Грэгу, но чувствовала на себе этот взгляд и смутно догадывалась, какие эмоции за ним таятся. До чувств Родона Саре не было никакого дела, с Ником встречаться она не собиралась, зато ее поведение забавляло Грэга, и он потихоньку выходил из состояния мрачной депрессии, в котором пребывал целый день. Ради хорошего настроения Грэга Сара готова была на что угодно.
Мимо проносили напитки, рука Грэга потянулась к бокалу, но Сара перехватила ее. Грэг отреагировал ироничным взглядом и лукавой улыбкой.
Сара едва заметно покачала головой, ее зеленые глаза светились неизменной
– Нам надо уходить! – сказал он отрывисто и без дальнейших церемоний потащил Сару к выходу.
Машину вела Сара. Грэг развалился рядом: руки в карманах, взгляд устремлен на освещенную фонарями дорогу. После вечеринки он впал в обычную меланхолию.
О высокой мрачной фигуре Ника Родона Сара не вспоминала. Она начала беспокоиться, как только машина въехала в гараж. Пока она его запирала, Грэг отправился в дом. Переступив порог, Сара увидела, что Грэг разговаривает с кем-то по телефону, и пошла на кухню приготовить кофе.
Минутой позже в кухне появился насвистывающий Грэг. Сара повернулась к нему с немым вопросом в глазах.
– Ему лучше, уколы действуют.
– Слава Богу! – Обняв Грэга, она положила голову ему на плечо. – По правде говоря, тебе не стоило ходить на прием, Грэг. Лучше бы дома посидели.
– Я бы помешался, – ответил Грэг. Он достал из холодильника заранее приготовленный пучок сельдерея и с хрустом вонзил в него зубы.
Сара потянулась за чашками.
– А как она? – спросила Сара обычным тоном.
– Прекрасно! – в тон ей отозвался Грэг. – Пожалуй, душ приму, кофе потом выпью.
Он вышел. Сара, доварив кофе, отставила его с плиты и посмотрела в окно, выходящее в темный сад. Спокойное выражение лица Грэга, когда он уходил с кухни, не обмануло ее. Люси, конечно же, измучена, выжата до последней капли – это ранит Грэга особенно больно, ведь он не может, не смеет выдать свои переживания.
Порой Саре хотелось, чтобы Господь не допустил встречи Грэга с Робом и Люси, но она всякий раз корила себя за это. Грэг и она любили Люси с Робом. К Робу все без исключения питали такие чувства. Он был истинный агнец, добрейший из людей, о встрече с которым можно только мечтать. Роб был нещадно искалечен недугом, который прогрессировал, и жизнь его проходила между постелью и инвалидной коляской, при этом он умел рассмешить любого, кто оказывался рядом. Чувство юмора у него было доброе и деликатное. Мрачные же шутки Грэга иногда ранили Роба. И все же Сара ни разу не слышала от Роба худого слова о ком бы то ни было. Жена Роба, Люси, обожала мужа. В нем был смысл ее жизни. Во взгляде ее на мужа всегда светилась любовь.
По трагической иронии судьбы Грэгу – при его-то независимости, уме и силе воли – суждено было полюбить Люси, полюбить пылко и безнадежно. Никогда в присутствии Сары Грэг не подал Люси ни намека, ни знака, который выдал бы его истинные чувства. Сара знала о них лишь потому, что однажды Грэг, отчаявшись, спьяну проговорился, а потом каялся в слабодушии. Сара тогда дала клятву, что никогда никому не проговорится, – Грэг заставил ее поклясться, боясь, как бы Люси и Роб не узнали его тайну.
Прочные и близкие отношения давно соединяли Сару и Грэга. Они жили под одной крышей в основном в силу обстоятельств. Их не связывали кровные узы – овдовевшие еще нестарыми, родители сочетались повторным браком и были по-настоящему счастливы до самой смерти. Сара и Грэг жили вместе с ними, поэтому и дом, в конце концов, оказался их совместной собственностью. Они могли бы продать его, поделить деньги, но решили не разрушать привычной жизни, поскольку существовать вместе было гораздо легче.