Любовная мозаика

Смит Карен Роуз

— Значит, папаша Док предполагает, что я смогу помочь Бену? — бесстрастно спросил он.

Пейдж кивнула и стала ждать, думая, что Клэй снова сядет, но вместо этого он отошел к окну, обернулся к ней — и замер, не проронив больше ни единого слова.

Молчание становилось тягостным. Тишину нарушало лишь монотонное тиканье настенных часов.

— Клэй, поверьте, моя просьба не случайна. Док рассказал мне, что и вы несколько лет назад пострадали от несчастного случая, но преодолели его последствия. Кто, как не вы, знаете, сколько

сил требуется на восстановление здоровья, какие нужны воля и желание, которых нет у этого искалеченного юноши. Почему же вы не хотите помочь ему?

— Я не говорю, что не хочу, — строго возразил Клэй. — Я просто не понимаю, чем могу помочь ему. Ведь я не врач, не психолог, не Господь Бог, в конце концов…

Пейдж взволновалась.

— Послушайте меня, — перебила она. — Дело вовсе не в ученых степенях, не в медицинском образовании. Бену нужна моральная поддержка, живой пример.

— Боюсь, моя травма была иного рода.

Девушка окинула его профессиональным взглядом медика и, как и в первый раз, увидела перед собой здоровое сильное тело.

— Конечно, я не знаю подробностей, — не сдавалась она. — Но вы ведь преодолели свое несчастье, не правда ли?

— Не все наши недуги проявляются внешне, — равнодушно заметил Клэй, и на это нечего было возразить. — Итак, мой ответ отрицательный, — как приговор, прозвучали в тишине его слова.

— Значит, вот так, — мягко подвела итог девушка, но в ее тоне он не услышал обиды.

В эту секунду ей нестерпимо захотелось пожалеть, приласкать Клэя. Она сделала несколько шагов и подошла почти вплотную к нему. Его близость волновала ее, но он смотрел как бы сквозь нее, думая о своем.

— Ну хотя бы просто поговорите с ним… — просительно настаивала Пейдж, сделав последнюю попытку.

Неожиданно резко Клэй прошел к столу, молча взял пузатый кувшин и убрал в холодильник, давая понять, что время визита истекло.

— Доктор Конрад, я думаю, ваша смекалка и профессионализм помогут вам найти способ помочь юноше. — Пейдж подождала, пока мужчина обернется, глаза их встретились. — А сейчас, — ни мало не смущаясь, добавил он, — с вашего разрешения я продолжу стрижку газона. Разумеется, проводив вас.

Стоя на ступеньках, Клэй смотрел на медленно отъезжающий «опель» и думал о том, что эта хорошенькая женщина не из породы обольстительных красавиц, которые кружат мужчинам головы направо и налево. Он отметил, что она не горбилась, как большинство высоких женщин, отчего линии спины и высокой груди были безупречны. Одежда на ней казалась предельно функциональной: голубая хлопковая рубашка, в тон ей — джинсы, ничего лишнего, вычурного. Похоже, Пейдж по каким-то причинам не хотела привлекать к себе внимание мужчин. Клэю это показалось любопытным.

Он вспомнил, с какой готовностью она протянула ему руки около «опеля», когда Шеп отпрянул от нее по его приказу. Испуганная, взволнованная, такая доверчивая в своей беспомощности! Наверное, я мог бы тогда обнять ее,

прикоснуться к ней губами и она не отвернулась, подумал Клэй. Есть в ней что-то восточное, пряное, этот аквамариновый омут глаз, странная, волнующая манера говорить, акцент… Мужчина опустился на корточки и обнял мощную шею собаки.

— Как бы я хотел ради этой девушки помочь тому юноше, Шеп!

Овчарка понимающе заскулила и лизнула хозяина в щеку.

После несчастного случая Клэй восстанавливал свою жизнь по крупицам. По сути, создавал себя заново, так как амнезия начисто лишила его прошлого. Он работал подобно одержимому реставратору, воссоздающему миллиметр за миллиметром изъеденный веками шедевр. Но когда картина его прежней жизни наконец стала полнокровной, яркой, отчетливой во всех мельчайших деталях, Клэй спрятал ее, оградив себя от всего, что могло бы напомнить ему о борьбе, которую он вел за эту жизнь и которая потребовала столько моральных и физических сил. Мужчина-победитель понимал: теперь, чтобы идти вперед, не следовало оглядываться назад. В глубине души он желал помочь Бену Хокенсмиту, но инстинкт самосохранения был сильнее.

— Не понимаю, почему Клэй не захотел помочь ему?

Пейдж в который уже раз пересекала по диагонали гостиную в доме Дока, пытаясь выяснить для себя, что задело ее больше: отказ Рэйнольдса помочь юноше или он сам — гордый, красивый, очевидно переживший что-то, о чем она могла лишь догадываться, но не пожелавший поделиться с ней своей тайной.

Умудренный, седовласый папаша Док, закутавшись в плед, утопал в плетеном кресле-качалке. Отложив медицинский журнал и приподняв на лоб очки в массивной черепаховой оправе, он с понимающей улыбкой посмотрел на свою юную коллегу и произнес:

— Не принимайте все так близко к сердцу, дитя мое. Тут есть доля моей вины. Мне следовало бы предупредить вас, что Клэй — человек очень непростой. Общительный, но до определенной черты: стоит ее перешагнуть, как он замыкается в себе, а это подчас ставит людей в тупик, даже обижает их.

— А что на самом деле произошло с ним? — спросила Пейдж. Она облокотилась на подоконник и нервно затеребила бархатистый листок герани.

— Подробности мне неизвестны… — Док расстегнул верхнюю пуговицу вязаного джемпера. — Подлинно могу подтвердить лишь одно: это случилось в горах во время восхождения на вершину…

— Но, по-моему, когда речь идет о помощи совсем еще юному существу… — Пейдж порывисто отошла от окна. — Не знаю… Но я бы и секунды не колебалась…

— Ты права, Пейдж… — Старый доктор, преодолевая возникшую боль, изменил положение в кресле. — Но ведь не все так самоотверженны, как твои родители, как ты…

— Вы хотите сказать, что Клэй черствый, эгоистичный человек? — Девушка испугалась, что врач может подтвердить ее слова.

— Зачем же так категорично? — возразил Док. — Просто бывают ситуации, когда человек вынужден думать прежде всего о себе.