Любовная западня
Шрифт:
— Простите? — Тимбер не могла понять, что это значит.
Джеймс улыбнулся. Что за милое дитя!
— Я научился этому выражению от одного старого политика из штата Джорджия, у которого в вашингтонском офисе стояла плевательница из чистого золота. Проще говоря, почеши мне спину — и я почешу тебе. Но не думайте о моих словах слишком серьезно. Идите учиться и сделайте так, чтобы мы вами гордились.
— Может быть, меня и не примут. Когда я просила выслать учебный план, леди ответила мне, что вакансий в Эйвери-Волш слишком мало.
— Они вас примут, иначе на них обрушатся все несчастья, — ответил Джеймс. — А как насчет
Тимбер помолчала, припоминая свои более чем скромные наряды.
— Я не собираюсь участвовать в показе мод, мистер Фортсон, даже если бы у меня была такая возможность. Не беспокойтесь обо мне. Я как-нибудь справлюсь.
— С первой же минуты нашего знакомства я в этом не сомневался. Но можно справиться по-разному. По большей части это вопрос денег. — Джеймс глубоко вздохнул. Он не хотел ущемлять гордость Тимбер. — У меня есть идея насчет того, как заставить этих типов из колледжа гоняться за вами. Вы не будете крутить носом, если я сделаю вам… ну, что-то вроде подарка, который меня нисколько не разорит?
— Подарок? Помимо того, что вы уже для меня сделали?!
— Ну, что-то вроде того. У меня наверху есть целая куча платьев, и я каждый раз вздрагиваю, когда открываю один из этих шкафов. Моя жена любила покупать красивые вещи. И я никак не могу найти им достойного применения. Если бы у нас была дочь, чего мы всегда хотели… — Внимательно наблюдая за Тимбер, Джеймс постарался придать печальный оттенок этой фразе, которую он якобы был не в силах закончить.
— Я… я не знаю. Может быть…
Тимбер понимала, что не должна принимать подобных подарков, но мысль о том, чтобы располагать гардеробом элегантной миссис Фортсон, казалась ей весьма и весьма соблазнительной. Серена умела выбирать наряды и всегда одевалась просто шикарно. Надо думать, платья такого класса не скоро выходят из моды…
— Это пойдет на пользу не только вам, но и мне. Наш дом полон воспоминаний. — Фортсон печально вздохнул. — Только скажите, и я тут же пошлю Тумера за коробками.
На сей раз Тимбер не стала протестовать. Это действительно было подарком. Подарком безо всяких оговорок. К тому же Джеймсу, должно быть, и в самом деле тягостны воспоминания. Избавившись от шкафов с вещами, напоминающими о покойной жене, он будет так же доволен, как и Тимбер, получив их. Может, это чересчур рационалистическое объяснение, но это так.
— Я с удовольствием все это приму. — И Тимбер благосклонно кивнула. — Спасибо вам за ваше великодушие. После того, что пришлось перенести моей матери, ей будет теперь гораздо легче.
Джеймс взял протянутую руку и заглянул в гордые глаза девушки. Господи, у нее есть класс! У его покойной жены он тоже был, но без этого огонька. Он отпустил руку Тимбер и подошел к бару.
— Давайте еще выпьем, на этот раз за вашу маму и за прекрасное будущее.
— Нет, сэр, мне лучше пойти домой. — Тимбер встала. — Да, должна кое-что сказать вам, мистер Фортсон. Насчет вечеринки вашего сына…
Джеймс отвел взгляд от графина с бурбоном. Он искренне надеялся, что Расс проведет все лето в Атланте и не будет надоедать ему дома, но получилось ровным счетом наоборот. Так что вечеринка устраивалась вопреки желанию Джеймса, который согласился на нее только потому, что в доме был гость.
— А, та, которая в субботу! Ну, так в чем дело? Почему бы
— Я как раз об этом и собиралась вам сказать. Мистер Сэвилл меня уже пригласил.
Джеймс скривился и резко опустил графин. Черт возьми, он ведь уже и так беспокоится, что Расс возьмется за его молодую деревенскую ведьмочку. Неужели в лице этого странного любителя поэзии, которого сын откопал где-то у себя в школе, у него появился еще один соперник?
— Если мое присутствие будет вас раздражать, я останусь дома, — быстро сказала Тимбер.
Джеймс рассмеялся:
— Э, что это значит — «будет вас раздражать»? Черт побери, я просто позавидовал Сэвиллу, который успел пригласить вас раньше меня. Признаться честно, из-за того, что вы с Рассом всегда паслись на разных пастбищах, мне даже и в голову не приходило приглашать вас на его вечеринки. К тому же не уверен, что вам понравятся те снобы, с которыми он якшается в последнее время.
Тимбер оцепенела — косвенным способом, не ставя под сомнение уже сделанное приглашение, он напомнил, где ее «место».
— Я не хуже других, мистер Фортсон, — спокойно сказала Тимбер. — И если вы боитесь, что я надену одно из платьев вашей жены, то уверяю вас, что не стану этого делать. У нас с моим… другом есть кое-какие планы относительно наряда. Так что я не буду смущать ни вас, ни Расса.
— Смущать?! — с искренним изумлением воскликнул Фортсон. — Черт побери, девочка, так вот что вы обо мне думаете!
Джеймс посмотрел на нее так, что Тимбер тут же пожалела о своих словах. Учитывая сложившиеся обстоятельства, Джейсон может посчитать подобное высокомерие просто смешным.
— Ну… да, — смущенно ответила Тимбер.
— Тогда слушайте меня, и слушайте внимательно. Вы самое красивое, милое и симпатичное существо в нашей части страны и не позволяйте никому об этом забывать. Смущать! Тимбер Дьюлани, да вы можете оживить мертвеца и заставить его гордиться тем, что он находится с вами в одной комнате! Это правда, клянусь! — Джеймс глубоко вздохнул. — А что касается тех бумажных червей, которые болтаются около моего сына… — Он покачал головой и тихо сказал: — Вы там будете — слышите меня? Вы там будете и докажете всем, что деревенская девчонка может превзойти почти любого — богатого или бедного.
Тимбер покраснела. Ей ничего не оставалось как выдавить из себя слова благодарности и поскорее бежать с поля боя.
Оставшись один, Джеймс глубоко задумался. Черт побери, в этой девочке чувствовалась порода. Сколько грации в каждом движении, в каждой черте лица, в каждой линии тела… Дай ей возможность четыре года поучиться, придай ей блеск, и это будет что-то!
— Ничего не скажешь, высший сорт, — вслух пробормотал Джеймс, глядя на портрет Серены Фортсон. Карие глаза, казалось, мягко упрекали мужа за стакан бурбона. — Не смотри на меня так, женщина. Я имею право жить дальше. Может быть, если бы ты принимала меня таким как есть и пореже вспоминала своего старого папу-полковника, я бы уже утешился с какой-нибудь темпераментной разведенкой. — Он поднял стакан. — Вы могли бы кое-чему поучиться у этой девушки, мисс Серена. Она не относится ко мне как к деревенщине… Зачем же ты вышла за меня замуж, если стыдилась меня? Зачем воспитала нашего мальчика… — Горько усмехнувшись, он махнул рукой. — Забудь о том, что я сказал, дорогая. Ты просто была немного беременна. Вот почему ты вышла за меня.