Любовница короля

Медоуз Роз

— Пойдем. Я хочу познакомить тебя со своими сестрами, пока мама любуется садом.

Принцессы не скрывали приятного впечатления от знакомства с нею.

— Мадам де Сен-Лоран, мы слышим о вас от Эдуарда столько хорошего! И… мы так благодарны вам за ту заботу, какой вы окружаете нашего брата…

Ей стало легче. Легче терпеть присутствие сидящей на ее месте рядом с Эдуардом густо разрисованной герцогини, которая бесконечно подмигивала и болтала без умолку, легче сносить холодность королевы, натужно улыбавшейся всякий раз, когда крошечная леди подносила к носу нюхательный

табак.

Когда последний из экипажей скрылся за поворотом аллеи, Эдуард нежно обнял Жюли.

— Ну как, любовь моя? Ведь не такое уж это тяжкое испытание было?

— Все, что я делаю для вас, сэр, доставляет мне удовольствие, — безмятежно ответила Жюли.

Все последующие месяцы у Жюли совсем не было времени роптать. Визиты юного Эдуарда в свободное от учебы время, их визиты к нему, приезды Мориса и Шевалье, пока оба не уплыли в Индию. Она лихорадочно готовила для них прощальные развлечения, но момент расставания все же наступил. А когда герцог поехал провожать юношей в Портсмут, Жюли села за письмо их матери, своей дорогой Мышке, убеждая ее в прекрасных перспективах службы в Индии:

«Надеюсь, они благополучно доберутся до страны, и там их наверняка ждет быстрая карьера… Говорят, в Индии есть все условия для выгодной игры на бирже, поэтому все офицеры стараются получить место в прикомандированных к Индии войсках».

Еще в самом начале их совместной жизни Эдуард настоял на том, чтобы Жюли получала от него регулярное содержание. Она, будучи бережливой, умудрилась скопить значительную сумму. Поэтому, как только они обосновались в Англии, Жюли обратилась за советом к мистеру Кутцу, куда лучше вложить деньги. Эдуард одобрил ее идею, так как всегда чувствовал необходимость надежно обеспечить любимую женщину на случай его преждевременной кончины.

Жюли по-прежнему переживала за свою семью и особенно за младшего брата Жан-Клода — тот, испытывая финансовые затруднения, часто обращался к сестре, и она охотно помогала юноше. Теперь Жюли решила перевести эту помощь на более постоянную основу и при неоценимом содействии мистера Кутца превратила ее в регулярные ежеквартальные выплаты. И здесь Эдуард не возражал, поскольку всегда был готов проявлять живое участие в судьбе племянников и племянниц Жюли.

Глава 8

А из Гибралтара шли тревожные новости. Все настойчивее становились слухи о том, что король Испании Жозеф Бонапарт собирается вновь захватить этот клочок земли.

Эдуард все еще числился губернатором Гибралтара и по-прежнему состоял на годовом содержании в три с половиной тысячи фунтов стерлингов, так как в итоге не получил ни отставки, ни увольнения. Серьезно поразмыслив, он понял, что является единственным, кто может спасти Гибралтар.

По этому поводу он написал отцу:

«Прошу ваше величество понять, что в данном случае на карту поставлено все, что дорого мне в жизни, а также мои

личные качества и профессиональный долг солдата».

Изо дня в день Эдуард ждал, когда его вызовут во дворец королевы, чтобы дать разрешение вернуться в гарнизон. Но недели шли за неделями, а ответа все не было. Эдуард осознал тщетность своих надежд. Потом пришло жестокое, полное ядовитого сарказма письмо от брата, герцога Йоркского, требовавшего от него ухода в отставку. В гневе Эдуард обратился в правительство, но и на этот раз просьба перевести его на действительную военную службу была отклонена.

Он был опустошен. Все чаще и чаще впадал в уныние и депрессию, стал труден в общении. Его раздражало все, даже безмятежный вид Жюли.

— Но, сэр, вы так много хорошего делаете для людей… Наберитесь терпения, — убеждала его Жюли.

— Я солдат… Мне сорок лет, а я сижу здесь, между тем как время идет…

— Но разве не вы столько раз говорили, mon chйri, что пока мы есть друг у друга…

— Человеку требуются две жизни — общественная и личная… Одна дополняет другую. Они не могут существовать по отдельности, и каждая из них сама по себе не способна принести удовлетворения…

У Жюли появилось предчувствие чего-то страшного. Неужели она наскучила Эдуарду? Ей вспомнилось, как такими же предчувствиями мучилась Мария Фитцхерберт.

Если Эдуард вернется в Гибралтар и там будет реальная угроза военных действий, ей придется остаться в Англии. Так уж ли это плохо? Он может послать за ней, как только угроза исчезнет, и, приехав к нему, она вновь найдет в нем прежнего пылкого любовника, воспрянувшего силами и словно заново родившегося. И все же мысль о разлуке так огорчала Жюли, что, даже осознавая свою эгоистичность, она так и не могла полностью разделить разочарований Эдуарда.

А он к тому времени уже участвовал в пятидесяти трех различных организациях, занимающихся благотворительностью, образованием и воспитанием. Для них он был истинным примером настоящего принца, доброго, щедрого, неизменно учтивого. Эдуард вносил крупные суммы в фонды, несмотря на собственные немалые долги, и эти люди не сомневались, что он попросту оклеветан в связи с гибралтарским делом.

Однажды его секретарь Додд, недавно произведенный в майоры, обратил внимание герцога на памфлет, прибывший вместе с почтой. Эдуард внимательно прочел смелый заголовок: «Некоторые замечания по поводу позорного и несправедливого преследования его королевского высочества герцога Кентского, которому он подвергается после своего возвращения из Гибралтара».

Эдуард просматривал страницы, и удивление его росло при виде такой раболепной лести в его адрес. В сочинении резко критиковался герцог Йоркский, а также предлагалось, чтобы герцог Кентский заменил его на посту главнокомандующего, ибо тогда война в Португалии могла быть скоро закончена. Ироничная критика доходила до оскорблений, утверждая, что герцогу Йоркскому самое место в прусской армии, где он бы мог иметь лишь чин сержанта, муштрующего солдат на плацу… а еще лучше и вовсе переквалифицироваться в портные.