Любовница на Рождество

Александер Виктория

Он уставился на старую даму.

– Значит, у меня есть надежда?

– Это Рождество, мой мальчик. А надежда есть всегда. – Кивнув Себастьяну, она прошествовала за дочерью.

– Она права. – Лорд Брамхолл посмотрел на Себастьяна. – Вероника не дура. Но она влюбленная женщина, а женщины в таком состоянии хрупки и ранимы.

– Ясно, – пробормотал Себастьян.

– Я читал ваши книги. Вы не тот человек, который легко сдается, и отваги перед лицом опасности вам не занимать. – Взгляд Лорда Брамхолла был твердым. –

Надеюсь, что ради счастья моей дочери в этом отношении вы не переменились, хотя и заявили, что стали другим.

– Я сделаю все возможное.

Лорд Брамхолл усмехнулся, бросил на него недоверчивый взгляд и последовал за матерью и сестрой.

По крайней мере в семье Вероники у него есть два союзника. А теперь придется вернуться к своей собственной семье. Он повернулся и вошел в столовую.

Его встретило гробовое молчание и девять пар глаз, смотревших на него осуждающе или сочувственно в зависимости от того, кто на него смотрел.

– Ну? – Он взял себя в руки и вызывающе произнес: – Начинайте.

Родственники сделали это хором:

– О чем ты думал?

– Почему не сказал ей о наследстве?

– Как ты мог?

– Так ты не женат?

– Очевидно, я не думал, – сказал он, отвечая Миранде. Потом повернулся к Бьянке: – Я не знаю, почему ей не сказал. Счел это не настолько важным, а чем дольше не говорил, тем труднее было сказать. – Он посмотрел на Диану: – Как я мог? Не знаю. Я вообще не соображал, что делаю.

Диана что-то хмыкнула, а он уже повернулся к матери.

– Да, мама, мы не женаты. Я хотел жениться. Не хотела она. Наконец я ее убедил. А теперь она думает, что это исключительно из-за проклятого наследства.

– Какой же ты дурак. – Хью уставился на него.

– Себастьян, нам надо поговорить, – заявил Эдриан.

– Ты должен убедить ее передумать, – твердо заявила мать.

– И ты не в ужасе от того, что мы не женаты? – Себастьян с удивлением на нее посмотрел.

– Я вообще недоумевала, почему она не носит кольца, – сказала Эвелин.

– Я потрясена и не нахожу слов. Тем не менее… – Мать припечатала Себастьяна решительным взглядом. – Ты любишь эту женщину, а она любит тебя.

– Может, тебе отправиться за ней? – предложила Диана.

– Не сегодня. К тому же… – Себастьян удрученно вздохнул, – она не… не во всем не права, а мне необходимо обдумать, как все исправить. Пока что… – Он обвел взглядом всех членов семьи, – я буду весьма признателен, если дальнейшего обсуждения происшедшего не последует. Понимаю, как вам трудно от этого воздержаться, но все же… Я знаю, что у каждого из вас имеется совет или способ разрешения моей проблемы. Я не желаю этого слышать, не сегодня по крайней мере. Считайте это вашим подарком мне. В конце концов, сейчас Рождество, и нас ждут рождественские подарки под елкой.

Эдриан задумчиво на него взглянул.

– Как

пожелаешь.

Спустя несколько минут вся семья в несколько подав-ленном настроении собралась вокруг елки. Но с приходом детей начали разворачивать подарки, и настроение немного поднялось. Себастьян за это был всем благодарен – он совсем не хотел испортить семье праздник.

Вот уж поистине незабываемое Рождество.

Глава 23

– Ты собираешься развернуть эту вещь или будешь сидеть, уставившись на нее, до следующего Рождества? – В голосе бабушки прозвучало раздражение.

– Что вы здесь делаете? – Вероника подняла недовольный взгляд на бабушку и тетю. – Сколько времени вы здесь стоите?

– Долго. – Бабушка и Лотте явились в гостиную к Веронике подобно миссионерам, полным решимости спасти заблудшую душу.

Вероника была не в том настроении, чтобы выслушивать советы и увещевания, но взяла себя в руки.

– Дорогая, у тебя жалкий вид. – Бабушка уселась рядом с ней на диван. – Веки распухли, а нос покраснел.

– Знаешь, а тебя намного приятнее слушать, когда ты притворяешься, что у тебя особое настроение.

Лотте подавила смех и села по другую сторону от Вероники.

– Даже я не могу пребывать постоянно в этом состоянии. – Бабушка махнула рукой. – Вопрос не в том, почему мы здесь. Вопрос в том, что ты делаешь. Или, скорее, чего не делаешь.

– Ты вчера не произнесла ни слова всю дорогу, пока мы ехали в Лондон. – Лотте не могла скрыть сочувствия. – Мы же волнуемся.

– Не о чем было говорить.

Хотя плакать есть о чем. Она и поплакала ночью от злости, от боли и от потери. То, что она плакала, сильно ее удручило, потому что она не принадлежала к плаксивым женщинам. Но утром Вероника стала спрашивать себя, не поспешила ли она осудить Себастьяна. Теперь, спустя целый день после того, как она покинула Грейвилл-Холл, она уже не была уверена, что правильно поступила. Неужели эта ошибка с его стороны сводит на нет все? Неужели она отбрасывает что-то значительное, то, чего она уж и не думала снова найти? Неужели все перечеркнуто из-за его глупой оплошности? Она не считала его верхом совершенства. Почему сейчас она решила, что он идеален?

Вероника всегда гордилась тем, что она рассудительная и разумная. Очевидно, сейчас эти качества ее покинули. В чем дело? Кого ей винить: то ли время года на нее так подействовало, то ли сам мужчина? Вероятно, виной и то и другое. Как же отвратительно сознавать себя полной дурой!

Взгляд остановился на маленьком бархатном свертке, лежащем на чайном столике перед диваном. Для чего она его туда положила? Наверное, чтобы сидеть, уставившись на подарок Себастьяна. Она целый день только этим и занималась, тщетно пытаясь ответить на мучившие ее вопросы.