Любовница не по карману

Данилова Анна

– Имя его вы, конечно, не знаете?

– Нет, не знаю. Но могу его описать. Невысокий, с очень светлыми волосами, с курносым носом, полными губами… На Иванушку-дурачка из сказки похож.

– Вы можете назвать фамилию ваших соседей?

– Да, я все записала – и их фамилию, и номера телефонов, и адрес. Мы и в Москве поддерживаем с ними хорошие отношения. Мама дружит с тетей Лизой. Они в прошлом году вместе в Египет летали. Вот, держите.

– Спасибо!

Седов хоть и обрадовался визиту Маши, но, с другой стороны, еще не понял, поможет ли ему эта информация или, наоборот, запутает

начавшееся было проясняться дело. Если этот парень – Федор Белов, что позволило бы зацепиться за любовный треугольник в семье Семеновых (и прижать «ботаника»-Григория), то с какой стати ему подрабатывать в Пущине, если у него и без того было чем заняться в Москве? Мало того что он был студентом, причем успешным, хоть и заочником, он к тому же примерно в это же время продал свою шикарную квартиру на Цветном бульваре, оставшуюся ему от родителей. То есть у него были деньги, и уж точно он не стал бы выкорчевывать пни в Пущине… Получается, что погибший парень – не Федор Белов?

– Вы нам очень помогли, – сказал Игорь девушке.

Седов позвонил Татьяне Тихоновой и назначил ей встречу в кафе.

В пять часов вечера было уже совсем темно, Москву присыпал сверкавший в свете фонарей чистый сахарный снежок. Игорь, поджидая свидетельницу, заказал два стакана чая, ей и себе. Татьяна опоздала на четверть часа. Выглядела она какой-то неуверенной в себе и пыталась не смотреть Седову в глаза.

– Значит, вы говорите, Федор был человеком порядочным, интеллигентным, денежным? Тогда скажите, Таня, зачем он устроился помощником мастера и ремонтировал чью-то крышу в Пущине, занимался грязной работой?

– Не знаю… Может, я и ошиблась.

– Вы когда-нибудь слышали, что Федор собирался уехать в Сургут?

– Да, слышала, – оживилась она. – Он сварщик, курсы в Мытищах закончил.

– Так, может, это и не он в лесу был похоронен?

– Может, и не он. Я же только по куртке и шапке судила… От лица-то ничего не осталось… да и ростом… этот… пониже Федора… я не знаю! Может же человек ошибиться! Если бы у него были какие-нибудь приметы, шрамы, татуировки… А так… Я же его голышом никогда не видела, у нас с ним просто дружба была…

– Как вы думаете, Таня, кто мог воспользоваться его курткой?

– Не знаю… Может, он ее знакомому отдал? Правда, я не в курсе…

– Вам что-нибудь известно о романе Федора Белова с Зоей Семеновой?

– С Зоей? А кто это? Нет, мне ничего не известно о его романах.

– Какие странные отношения вас связывали… Говорите, что вы дружили, что не были близки, и – в то же самое время – именно вы забили тревогу после, когда он исчез. Почему так?

– Да потому, что все его романы были несерьезными и девушки тоже – так… для коллекции. Я понимала, что никогда не понравлюсь ему как женщина, потому что он любил ярких девушек… Словом, у меня не было шансов.

– Скажите, Таня, Федор был такой же, как все?

– Не знаю… Все люди разные, – уклончиво ответила она.

– Он ничего вам о себе не рассказывал?

– Не знаю… Что вы имеете в виду?

– Ну… об операции какой-нибудь, например? Может, у него было по шесть пальцев на руках?

– Он был обыкновенный. Как все!

– Скажите, Таня, он мог уехать в Сургут, не предупредив вас?

–

Думаю, да. Он никогда не дорожил нашими отношениями.

– Вы пытались ему дозвониться?

– Конечно! Но все было бесполезно. Я потому и забеспокоилась, что слишком уж долго он не давал о себе знать… Я и звонила, и приходила к нему домой, звонила в дверь… Но он исчез. Ну, я и написала заявление о пропаже человека! А вы бы что на моем месте сделали?

– Думаю, вы поступили правильно.

Седова не покидало смутное ощущение, что его водят за нос. Вроде и на вопросы его Татьяна Тихонова отвечала старательно, вполне логично, да только все равно в каждом ее ответе сквозила какая-то недосказанность, фальшь.

– Так, значит, это не он?! – вдруг догадалась она. – Кто-то другой – в его куртке?

– Скорее всего, так. Мы приглашали других его знакомых…

– Кого?

– Быть может, вы знаете Алика Семенова и его отца?

– Нет, не знаю… И что? Его не опознали?

– Вот именно – не опознали. Это не Федор, по их словам.

– Даже не знаю, что вам сказать.

Игорь вдруг понял, чего ему не хватало в манерах и поведении Татьяны. Любви! Она, получается, опознала человека, которого, судя по всему, любила, – но почему-то не очень сильно расстроилась, узнав о его смерти: не рыдала, не устраивала истерик. А вот задумчивость ее как будто возросла. Словно любое новое событие вынуждало ее тщательно обдумывать дальнейшие шаги.

– Вы любили его?

– Любила, да что толку-то, если он не обращал на меня внимания?!

Расставаясь с девушкой, Седов повел себя так, чтобы у Татьяны осталось впечатление полной законченности их разговора, своеобразной точки в их общении. Поблагодарил ее за то, что она, как могла, приняла участие в опознании тела (ничего, что в итоге все же не опознала), и даже отвез ее на своей машине домой. Вернее, на квартиру, которую Таня снимала вместе со своей коллегой по работе Олей Веретенниковой.

А на следующее утро Игорь разыскал супермаркет, где работали девушки, и приехал туда, чтобы поговорить уже с Олей Веретенниковой. Сделал он это втайне от Татьяны Тихоновой.

Оля, кутаясь в куртку, вышла, вызванная охранником, на крыльцо магазина, вероятно, в надежде встретить знакомого, и очень удивилась, увидев Седова.

– Это вы меня сюда вызвали? – спросила она с недоверием, увидев скучного на вид молодого человека во всем темном.

– Да. Моя фамилия Седов. Я следователь. Мне нужно задать вам несколько вопросов, связанных с вашей подругой Татьяной Тихоновой.

Ольга, рыжеволосая, с оранжевой помадой на губах – эдакая девушка-лисичка, – смерила Игоря долгим взглядом, словно пытаясь понять, о чем именно пойдет речь.

Седов пригласил Олю сесть в его служебную машину.

– Оля, как давно вы знакомы с Татьяной? – спросил он.

– Лет пять. Мы познакомились, когда работали в другом супермаркете, и решили снимать квартиру вместе, так удобнее и дешевле. По отдельности мы бы не потянули, а жить в коммуналке никому не хотелось.

– Но если так, значит, вы должны знать все о личной жизни вашей подруги?