Любовница поневоле

Исай Ася

– Ну смотри, как ловко избирательная комиссия забыла. Ты тоже флешку свою почисть.

– Жаль. Ностальгия же. Помнишь, как мы на солнечном острове тогда месяц прятались? В вагончике твоей тетки, размером три на два, рядом с аттракционами? Романтика-а-а!

– Ни дай бог еще такой романтики хапануть! Звук запуска чертового колеса врезался в мозг. Сколько лет прошло, а сих пор в холодный пот бросает, если где-то послышится.

– Ну теперь не придется. Уважаемый человек. Еще немного и официальный хозяин города.

Позади

меня слышится хлопок двери и я с бешено колотящимся сердцем сбегаю по последним ступенькам и выхожу в свет гостиной. Улыбающийся Гордей, замечая меня, мрачнеет. Проходится от макушки до кончиков пальцев жадным, липким взглядом и хмурится сильнее.

– Ну, мне пора, – быстро сгребает со стола пачку каких-то листовок и уходит Вова. Не забывая мне подмигнуть, проходя мимо.

Миронов развалился в кресле, небрежно и лениво, чертовски соблазнительно, курит вкусно пахнущую сигарету, зажав ее между длинными пальцами. Во второй руке у него круглый, невысокий бокал с янтарной жидкостью.

Робко подхожу ближе. Миронов как завороженный следит за моими голыми ступнями. Его смущает, что я босиком?

– Ты, все-таки мечтаешь о групповушке, а, красивая?

Глава 6

Он смотрит на меня. В упор. Молча обводит мою фигуру взглядом, задерживаясь в самых открытых местах, будто решая, как будет наказывать. И вариантов у него множество. Прищурившись, он затягивается сигаретой и выдыхает облачко дыма в мою сторону.

У меня пальцы холодеют от страха, нервно прячу руки за спину. Переминаюсь с ноги на ногу, и в разрезе на платье показывается бедро, а его глаза темнеют. В них плещется ярость, приправленная похотью. Этот коктейль выплескивается на меня горячей лавой. Ее не смыть, не убрать. Она просто выжигает все, чего касается.

Слова Миронова продолжают эхом прокатываться в голове. Я? Хочу? Он точно в своем уме?

– Нет, что ты…

– Зачем тогда такой наряд? Вовик чуть в дверь не врезался, пока обернувшись на твой зад, пялился.

– Ты же сам… – теряюсь с ответом. Конечно, не сам, но по его указке! – Мне на кресле оставили эту одежу. Я думала это ты.

– Мне некогда заботиться о такой херне. Но раз уж ты нарядилась, что зря пропадать тряпкам. Пускай послужат. Пойдем красивая, – тушит сигарету в пепельнице, рывком поднимается с кресла и подходит ко мне вплотную.

Обманчиво нежно ведет ладонью по щеке, шее, ключице, плечу. Жестко схватив за локоть, направляет к выходу из дома. Мягкий ковер гостиной сменяется выстуженным кондиционером ледяным кафелем.

После прохлады дома на улице, оказывается слишком жарко и душно. Август все никак не желает отпускать из своего плена город и бросает в дело все свои мощности, чтобы если не задержаться,

то уж точно запомниться.

Уже давно темно на улице, но шершавые ступеньки, парадного входа в дом, отдают тепло, собранное за день. Влажная после полива трава очень мягкая и щекочет мои босые ступни. Иду аккуратно, боясь на что-то наступить. Но быстро, ведь Миронов не задумываясь, просто тащит меня к соседнему дому на участке. Он намного меньше хозяйского, но все равно огромный.

Все внутренности сковало страхом и чем ближе мы к дому, тем сильнее ужас выкручивает жилы. Зачем он меня сюда тащит? Неужели он и вправду сможет меня кому-то отдать? Зачем вообще соглашался мне помочь, если сейчас вот так издевается?

– Зачем мы здесь? – решаюсь пискнуть, когда Миронов открывает двери в дом и затаскивает меня внутрь.

– За наградой. Получишь то, чего так сильно просила, красивая, – он сильнее скалится. Его шрам на правой щеке ползет вверх и начинает казаться продолжением жуткой улыбки.

Миронов открывает одну из дверей и толкает меня в комнату. Я чуть не падаю, зацепившись за порог, но мне удается устоять на ногах. Оглядываюсь и замечаю, что здесь тихо бубнит телевизор и двое парней играют в карты за большим деревянным столом. Обнимаю себя руками, чтобы хоть немного прикрыться. Вряд ли сильно поможет, но это лучше, чем ничего. Жадно поглядываю на стопку клетчатых пледов. Мне бы не помешал сейчас такой.

Заметив нас парни, как подсолнушки за солнцем, заинтересованно подняли головы. Один даже расслабленно и шокировано урони руки на стол, показывая свои карты всем. Краем сознания замечаю, что ему явно пора сдаваться. В голову лезет одна ерунда, но следующие слова, произнесенные Мироновым, останавливают хаотичный бег моих мыслей.

– Парни, знакомьтесь, это Соня. Она сегодня будет вас развлекать.

Парням, в отличие от меня два раза повторять не надо и они забросив свои карты и медленно подходят ко мне. Резко разворачиваюсь к Миронову, только открываю рот переспросить, а не охренел ли он с приказами, но его взгляд жестко останавливает, а следующая фраза добавляет сумасшествия.

– Сонечка, ты чего зажалась? Смотри, парни молодые, красивые, – он крутанул меня в своих руках, подталкивая в лапы к уже подошедшим к тем самым парням.

Снова я загнана в угол без права выбора.

Я испытываю столько разных чувств одновременно, что их невозможно затолкать в одну коробочку. Они переполняют меня, тянут в разные стороны. Стыд нельзя подпускать и близко. Иначе можно сломаться. А я не могу доставить ему такого удовольствия. Страх – самый главный. Немного паники, отвращения, обиды и несколько ложек жгучей боли. На каждый вдох в сердце ввинчивается острая спица. Не дышать нельзя и дышать мучительно больно.