Любовница своего мужа

Хаан Ашира

– Чиллллллл… – потянулся Егор, сверкнув подсушенным прессом в кубиках под футболкой. – Релакс, детокс и смузи из овощей и трав.

– Звучит страшновато.

Мы вышли на улицу. Я глубоко вдохнула прохладный воздух Кипра, пахнущий морем и перезревшими апельсинами вместо снега и реагентов… и поперхнулась им, увидев Антона, опирающегося на алый кабриолет «Порше».

– Подкинуть по старой памяти? – лениво поинтересовался он, кивая на сиденье из белой кожи.

Он всегда умел пускать пыль в глаза, этого у него не отнять. Здесь Кипр, вся эта упрощенная

фигня с налогами, и наверняка купить роскошную тачку намного проще, чем в России. Особенно подержанную. Но эффект!

Егор прошел к стоянке, щелкнул сигнализацией – у него оказалась какая-то простенькая пыльная «Мазда» без всяких понтов. И, конечно, девушка должна уметь сделать здоровый выбор.

Но кабриолет!

– Ты всегда любила «поршики», неужели не хочешь прокатиться? – Антон спустил темные – ночью! зимой! – очки на кончик носа и посмотрел на меня с улыбкой змея-искусителя.

Зимнее море

Я посмотрела в темное южное небо. Посмотрела на кабриолет. Перевела взгляд на Антона:

– Днем было плюс шестнадцать, сейчас хорошо, если десять. И влажность. При такой погоде – в открытой машине? Нет, спасибо.

Глаза Антона опасно сузились. Но я демонстративно прошла мимо него и села в машину к Егору. Детский сад. Но все равно приятно смотреть, как он там скрипит зубами.

– Представляю, каково в середине лета на такой, – насмешливо сказал Егор, выруливая со стоянки. – Тут даже с кондиционером с ума сходишь от жары, а в открытой еще и прямое солнце. Наверное, купил у кого-нибудь, кто быстро наигрался.

Он был ощутимо доволен, даже настроение явно повысилось.

Кабриолеееет – обливалось кровью мое сердце.

Я на него шикнула – не последний кабриолет в твоей жизни! Будем надеяться.

Но Антон, черт возьми, помнит мои вкусы. Правда, во времена нашего брака это называлось «прозудела мне всю плешь своими поршами».

На улицах почти не было людей, и мы довольно шустро ехали из условного делового центра в сторону моря. Большая часть отелей по случаю зимы закрыта, но в моем был бассейн с подогревом и разнокалиберные конференц-залы, так что он вытягивал низкий сезон за счет деловой активности и редких психов, которые не любят толпы туристов. Увы, для моего бюджета даже зимние цены были высоковаты, и, если я остаюсь на Кипре, надо искать съемную квартиру. Посмотрю, как завтра пройдет съемка.

– Егор, а почему тут столько вывесок на русском?

– В Лимассоле большинство русских компаний. Море близко, русский человек не может без моря.

– А остальные города? Море, конечно, хорошо, но лучше без снега подольше, чем с морем и покороче.

– Никосия еще очень популярна. Вроде как столица. Моря там действительно нет. Зато дешевая аренда. Я, кстати, там и живу в основном. В офисе мне появляться надо только раз в неделю или, если аврал, доехать – меньше часа. Да я в Москве на работу полтора добирался!

– Море… – Я мечтательно откинулась на спинку. – Я с самолета сразу на бал, только в иллюминатор его

видела. Последний раз на море была…

Я задумалась. Даже и не помню, когда. У фрилансеров отпуска нет. Вроде как можешь в любой момент сорваться, а на практике у моря я была три года назад и тоже работала. Снимала гольф-выезд в Турции.

– Так поехали сейчас? – загорелся Егор.

– Ночью?!

– Не хочешь?

– Конечно, хочу!

Он резко свернул, проехал два узких переулка, и впереди открылось темное, тяжелое, глубоко дышащее в ночи море. Я открыла окно и глубоко вдохнула его запах. Даже если бы я очень постаралась, я бы не смогла перестать улыбаться.

Егор покосился на меня:

– Ты правда очень изменилась. Стала такая… женственная. Тебе идет эта роковая брюнетистость.

Вообще-то это цвет красного дерева, и я просто закрашиваю седину, но ему об этом знать необязательно.

– Ты волшебно похорошела, – продолжал разливаться соловьем Егор. Слишком много сиропа на мой вкус.

– Ты уже это говорил.

– Я все еще восхищен.

– Жаль, мои весы не столь восхищены, как ты.

– Не знаю, не знаю. Худой ты бы стала как все, а сейчас просто богиня. И выглядишь очень стильно, такая темная зрелая сексуальность…

Мы подрулили к расхлябанным фанерным домикам пляжного бара, «Мазда» притерлась к краю дороги, и Егор повернулся ко мне, не спеша выходить из машины.

– У тебя только тут помада размазалась… – Он провел пальцем по моей щеке, остановившись у края губ, и голос его стал хриплым.

Сразу тысяча мыслей пронеслось у меня в голове – Егор все-таки ко мне подкатывает, мне не показалось! И еще – хорошая помада от еды и питья не смазывается, надо еще такую же купить, только потемнее. И еще – а ведь смазал мне помаду Антон! От его неожиданного поцелуя никакая суперстойкость не помогла.

Егор уже перегнулся через рычаг скоростей, его глаза блестели в темноте. И почему-то мысль целоваться со вторым мужчиной за вечер поверх помады, размазанной первым, показалась мне крайне неуютной.

– Ой, море! – Я распахнула дверцу и выскочила на воздух. Тонкие каблуки тут же увязли в песке. Роскошно я, должно быть, выгляжу – как настоящая русская, которая приперлась на пляж в вечернем платье и на шпильках. Очень хотелось потрогать воду, но идти по песку в этих туфлях было невозможно. Если их снять, я останусь в чулках – тоже то еще удовольствие. Так и осталась стоять на месте и с тоской смотреть на шуршащий прибой – такой близкий и такой недостижимый.

Егор, наверное, как-то справился с разочарованием, вышел из машины и встал рядом, тоже глядя на могучее темное море, в вечном ритме вгрызающееся в песчаный берег.

– Чего бывший от тебя хочет?

Я пожала плечами, чувствуя покой и умиротворение, веющие от моря.

– Вы не общаетесь?

– Нет, после развода даже не разговаривали ни разу.

– Странно. Мне Ленка говорила, он все то лето, уходя с пьянок, говорил, что к тебе едет. Удивлялась еще, зачем вы тогда развелись, если все равно…