Любовница твоего мужа

Суботина Татия

— А я думала, что эта ложь встанет между нами, — призналась я.

— Я не настолько глуп, чтобы променять тебя на глупые обиды по поводу уязвленного самолюбия, — хмыкнул Дима. — Но, надеюсь, больше таких сюрпризов ты мне устраивать не станешь.

Я смерила мужчину долгим взглядом и на этот раз не стала сдерживать порхание бабочек, что появлялись у меня в его присутствии.

— У меня больше нет от тебя тайн, — предельно честно ответила ему я. — Это последняя. Мне самой было тошно оттого, что не могу с тобой быть

до конца откровенной. Ложь отравляет любые отношения.

Грач нахмурился.

— Я слишком долго барахталась в иллюзии любви, и теперь мне сложно заново довериться кому-то.

— Я не обижу, — сдавленным голосом пообещал вдруг Дима. — Ты для меня, Марго…

— Да? — жадно заглянула ему в лицо я.

В глазах Грача уже был ответ, но он его не озвучил. Вместо этого впился в мои губы неистовым жадным поцелуем. Точно все время мира вдруг стало утекать сквозь наши пальцы, а мужчина пытался задержать нас в этом прекрасном миге.

Мы нашли способ, как выплеснуть этот адреналин после гонки. Грач заставил меня кричать от удовольствия прямо там, в его машине, посреди шоссе. В свидетелях нашего счастья были лишь ночь, звезды и лес.

Именно там я наконец призналась себе, что люблю этого странного, неподходящего мне мужчину. Страстно. На разрыв. Вопреки.

И хоть никто из нас не озвучил слов признания, но взаимность незримо витала между нами.

— Я думала, он тебя сожрет, — смеялась Кэт двумя неделями позже, аккурат на вечеринке, которую я устроила для стритрейсеров. — Никогда еще не видела Первого таким взбешенным.

— Он и сожрал. Только немногим позже, — подмигнула я девушке. — Если ты понимаешь, о чем я…

— О! — выпучила глаза Чернова и отчего-то даже немного покраснела, словно никогда и не строила из себя прожженную жизнью стерву. — Как у вас все интересно, значит… А подробности?

— Их не будет, прости, — пожала плечами я. — Личная жизнь на то и личная, что должна оставаться за закрытыми дверями.

Катька скривилась, состроила разочарованную мордашку, но разжалобить ей меня не удалось.

— Наслаждайся вечером, Кэт, а мне надо проверить, как там дела у остальных гостей, — нашла я повод сбежать от ненужных расспросов.

На самом деле вечеринка была в самом разгаре, и все шло без сучка и задоринки. Мы с Акуловым в свое время изрядно постарались, чтобы минимизировать неприятные сюрпризы в работе клуба.

Около сцены танцевала Васька, которую я пригласила развеяться, а Грабовский — незваный гость — коршуном следил за каждым ее движением от барной стойки, где дегустировал мою выпивку.

У лестницы на второй этаж меня перехватил Грач.

— Ну как тебе? — спросила я у своего мужчины.

— Я знал, что лучше тебя с этим никто не справится, — приобнял он меня.

Хоть я и сама видела, что все проходило по высшему разряду, но его похвала была очень приятной.

— Решила

подняться в кабинет? — шел Грач за мной следом. — Мне как раз нужно кое-что с тобой обсудить, дальше оттягивать некуда.

— Здесь что-то слишком шумно для меня сегодня, — вымученно улыбнулась я. У меня вдруг разыгралась головная боль, начало мутить, и неистово захотелось сбежать от толпы, хотя я всегда любила быть внизу и наблюдать не со стороны, а с позиции гостя. — Пойдем, там и обсудим.

Грач кивнул, но при этом словно бы окаменел, и это вселило в меня какую-то странную тревогу.

Едва мы с Димой переступили порог моего кабинета, как я стремглав помчалась в туалет, где меня почти вывернуло наизнанку.

— Что случилось? — обеспокоенно спросил меня Грач, поддерживая и помогая умыться.

— Наверное, отравилась чем-то… — расстроилась я. — Или переработала. В последние дни мне приходится постоянно бороться с тошнотой.

— И почему я об этом не знаю? — нахмурился Дима. — Нужно показаться врачу. Со здоровьем не шутят, Птичка.

— Не хочу в больницу. Ничего серьезного со мной не случилось, просто беспорядочное питание сказывается, — не соврала я, ведь грешила таким постоянно.

Яга уже устала ругать меня за такой образ жизни и пугать появлением гастрита. Видимо, накаркала.

— Марго, — покачал головой он.

— О чем ты хотел поговорить? — выдохнула я, присаживаясь в кресло и закрыв глаза.

— Ни о чем, — отозвался Грач. — Это подождет. Как ты? Совсем плохо?

— Поехали домой, а? — попросила его я, и Грач сдался.

В эту ночь мне помог ромашковый чай и объятья любимого мужчины. С утра тошнота отступила, но не успела я обрадоваться, как к вечеру она опять вернулась. Так длилось с неделю.

Плохое самочувствие преследовало меня то утром, то днем, то вечером. Причем как накатывало самым неожиданным образом, так и отпускало. На гастрит это уже не было похоже — даже мне пришлось признать очевидное.

От Грача эти нелады со здоровьем мне худо-бедно пока удавалось скрывать, но себя обманывать уже нет. Поэтому я и решилась сделать тест на беременность, а потом столкнуться с жестокой реальностью, где не только этому ребенку нет места, но и наши отношения под запретом.

ГЛАВА 23

Богдан сопел во сне. Смешно складывал губы трубочкой, причмокивал и фыркал, словно маленький ежик. Он крепко прижимал к себе игрушку-пони, будто даже ночью не хотел с ней расставаться. Эта его любовь к лошадям меня удивляла и умиляла одновременно.

— Мой любимый «же ребенок», — прошептала я и улыбнулась. — Мое счастье.

Я погладила сына по голове, поцеловала в лоб и вышла из спальни, закрыв вместе с дверью доступ к непрошеным воспоминаниям. Не надо было все это в голове перебирать — только больнее себе сделала.