Любовница Волка
Шрифт:
«Свидетельство о расторжении брака», гласил заголовок.
Я подписала его в машине, на стоянке «Кинко», дворники застыли на полпути. Рука дрожала. Я спрятала свидетельство под куртку, чтобы защитить от дождя, и мои щеки вспыхнули от внезапного приступа стыда, когда я вручила его женщине средних лет за стойкой, хотя оно было спрятано за официальным и довольно скучным титульным листом.
— Это все, до-огая? — спросила она, растягивая последний слог и опуская жесткий звук «р». Мне потребовались годы, чтобы научиться произносить букву «р». Я, молча, кивнула. Тусклый серый факс втянул в себя информацию о расторжении моего брака
— Похоже, все прошло, — сказала она и вернула мне стопку бумаг.
Я бросила бумаги на пассажирское сиденье отцовского грузовика и глубоко вздохнула. Посмотрела на свою левую руку, но, конечно же, я перестала носить обручальное кольцо несколько месяцев назад. Я чувствовала, что должна что-то сделать: поплакать, развеселиться или позвонить кому-нибудь по телефону. Вместо этого я долго сидела в кабине, глядя, как мокрый снег бьет в лобовое стекло.
В конце концов, я решила вернуться в родительский дом и по дороге заглянуть в «Плурд», чтобы выпить молочный коктейль. И я решила выбросить документы в их мусорную корзину.
Фары грузовика высветили вывеску «требуется персонал» в пыльном переднем окне «Плурда», маленького ветхого здания, служившего заправочной станцией нашего города, почтой, закусочной и бакалейной лавкой. Потолок был украшен широким ассортиментом предметов, сделанных из пивных банок. Кормушки для птиц из «Будвайзера», модели самолетов и скульптуры лося — все звенели, когда я закрыла за собой дверь.
Отсчитав два доллара четвертаками, чтобы заплатить за свой молочный коктейль, я попросила подать заявление о приеме на работу. Подросток за стойкой, молча, протянул мне лист, и тот лег на пассажирское сиденье, как раз там, где утром лежали документы о разводе. Документы о разводе, которые теперь лежали в заполненной мокрым снегом мусорной корзине рядом с бензоколонкой.
— Итак, — сказала я в тот вечер за ужином. — Похоже, что «Плурд» набирает сотрудников.
Мои родители обменялись короткими обеспокоенными взглядами.
— Держу пари, что это будет стоить больше, чем курс GED3, который я преподаю сейчас, — сказала я, ковыряясь в еде на тарелке. Той осенью папа подстрелил лося, и меня уже тошнило от жареной лосятины.
— Карен, — мама потянулась ко мне, положив руку поверх моей. — Все эти годы в Северо-Западном университете. Наконец-то, ты получила докторскую степень, а теперь…
Я отвернулась, уставившись на безвкусный герб Орлеанской Флер-де-Лис над камином. Но я обернулась достаточно быстро, чтобы не заметить выражение, мелькнувшее на лице матери: страх, беспокойство и глубокое разочарование, которое заставило мою онемевшую грудь сжаться.
Отец кашлянул, чтобы прочистить горло.
— Карен, дорогая, не могла бы ты сходить за дровами?
— Конечно, папа, — сказала я, отодвигая стул от стола.
Ночь была свежа, стояла прямо-таки холодная, хотя с наступлением сумерек мокрый снег прекратился. Парадное крыльцо было завалено дровами, которые я аккуратно складывала в кучу все свое обильно-свободное время. Потому что ранее я отказалась помогать отцу в двух отсеках «Авторемонта Макдональда» в конце их подъездной дорожки, отказалась помогать маме по дому, так же отказавшись заполнять заявки на настоящую работу в настоящем университете. В том, где будет требоваться докторская степень, на которую я потратила лучшие годы последнего десятилетия.
Я проигнорировала
Когда я подняла голову, то увидела волка.
Он стоял между двумя соснами так близко, что я почти могла дотронуться до него. Это был огромный зверь, и в темноте он казался совершенно черным. Он склонил голову набок, его холодные золотистые глаза блеснули в тусклом желтом свете фонаря на веранде.
— Срань господня, — пробормотала я, пятясь назад.
Мои слова разрушили чары между нами. Волк повернулся и убежал. Бросив собранные дрова, я попятилась к парадному крыльцу. Мои руки дрожали, когда я открывала входную дверь.
— Я только что видела волка, — сказала я.
Родители уставились на меня, их рты были одинаково распахнуты от шока и недоверия.
— Здесь нет никаких волков, — сказала мама, качая головой.
Папа откашлялся и отодвинулся от стола.
— Я никогда не видел здесь волка.
— Это был волк, — настаивала я. — Я провела пять лет, изучая койотов в Чикаго. Я знаю разницу между волком и другими псами.
Папа вскочил на ноги и схватил фонарик.
— Где?
Вместе мы подошли к концу ряда дров. Я указала между деревьями, и папа посветил фонариком на землю. Следы волка были отчетливо видны в легком покрове мокрого снега, мерцающего на пуховой подстилке под соснами.
Папа присвистнул один раз, протяжно и тихо. Отпечатки были размером с мою руку с растопыренными пальцами. Я уставилась на них в изумлении, я почти ожидала, что там ничего не будет, что я придумала всю эту встречу.
— А откуда он взялся? — спросила я.
Отец пожал плечами.
— Я бы предположил, что они пришли из Канады.
— Значит ли это, что здесь есть стая? — сказала я наполовину себе. — Я имею в виду, что они не похожи на койотов. Это социальные животные. Волк не будет двигаться в одиночку, верно?
— Я не знаю, — сказал папа, поворачиваясь ко мне с улыбкой. — Кто-то должен это изучить.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Я поежилась в сгущающейся темноте. Когда бледно-голубое небо померкло, в полыни запели сверчки. Колин и Зак прикончили дюжину бутылок пива «Миллер Хай Лайф», и теперь они были полностью погружены в горячую дискуссию о различных достоинствах различных марок альпинистских веревок. К счастью, они, похоже, не заметили, что их куратор полностью отключилась. Я застегнула молнию своей флисовой куртки и поежилась от растущего холода.
Папа, безусловно, был прав. Увидев волка той ночью, я почувствовала, как во мне вспыхнуло что-то, что, как мне казалось, умерло после развода. На следующее утро я одолжила папин старый пикап «Шевроле» и два часа ехала в Университет штата Мэн, чтобы пообедать с профессором Леклерком, который изучал енотов в Акадии. К тому времени, как мы покончили с бутербродами, он предложил мне научную работу в своей лаборатории. А к тому времени, когда снегопад отступил, и кусты сирени вдоль дома моих родителей расцвели, я уже была нанята профессором биологии дикой природы в Университет штата Монтана, специализирующимся на отслеживании популяции волков в Йеллоустоне.