Любовница жениха
Шрифт:
И, к своему удивлению, нашла себе убежище.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
На завтрак Джейн сварила яйцо, весьма кстати снесенное одной из кур-бентамок, обитавших на огромном заднем дворе, и поставила чайник на топившуюся дровами плиту. Завтракая за выскобленным кухонным столом, она вдыхала приятный дрожжевой запах выпекаемого хлеба, идущий из духовки.
За эти две недели она научилась ценить простые радости жизни, и ей начала нравиться работа по наведению домашнего уюта среди того хаоса, который
Эва, к которой полуразвалившееся хозяйство перешло по наследству от прижимистой бабушки, сказала Джейн, что она может жить там сколько хочет. Как сообщил им агент по недвижимости, дом можно будет сдавать только после того, как он будет приведен в порядок и отремонтирован, так что жить там будет наверняка нелегко, но Джейн ухватилась за возможность сделать хоть что-то полезное во время своей добровольной ссылки и предложила в виде платы за приют прибрать дом и составить список ремонтных работ, с которыми сама не справится.
В этом, разумеется, не было никакой необходимости, потому что Эва заявила, что они с мужем и так уже в неоплатном долгу перед Джейн. Она была, понятно, ошеломлена звонком Джейн и ее мольбой помочь ей найти недорогое место, где можно укрыться, потому что ничего не знала о чрезвычайной ситуации, сложившейся в делах Джейн в последнее время, как и о том, что это было прямо связано с Райаном Блэром.
Эва и Конрад Мартин переехали в Веллингтон вскоре после свадьбы, и их решение поселиться вдали от назойливой опеки Эвиных родителей позволило Джейн не заострять внимания на роковых для ее жизни последствиях возвращения Райана в Окленд. Она сочла, что нет смысла расстраивать Эву.
Этот телефонный звонок дался ей очень тяжело, но, к счастью, Эва пришла на помощь. Она обошлась без лишних вопросов, хотя явно сгорала от любопытства, так что Джейн не пришлось прибегать к неуклюжей лжи. Признаться, что она стала жертвой мести Райана, — это одно, а сознаться, что еще и переспала с бывшим женихом Эвы, — это уже совсем другое!
Еще более удачным обстоятельством оказалось то, что Эвина бабушка питала недоверие к властям и придерживалась мрачного мнения о судьбах цивилизации, это и побудило ее заточиться в четырех стенах. Ее дом был до отказа набит самыми разными припасами, а рядом с домом находился огромный запущенный огород, который, вместе с курами и фруктовыми деревьями, удовлетворял почти все потребности Джейн в пище.
Конечно, у такой жизни были и свои недостатки, особенно с точки зрения человека, который вынужден справляться со всеми неудобствами одной рукой. Спасибо Эве — она договорилась с одним родственником Конрада, чтобы тот перевез Джейн с ее пожитками в своем фургончике, но сразу же по приезде Джейн оказалась перед необходимостью жестко экономить свои средства.
До Окленда можно было доехать редко ходившим автобусом, но пока у нее не возникало в этом нужды. Телефона не было, хотя электричество имелось, и Джейн, чтобы как можно меньше платить за электроэнергию, пользовалась масляными лампами и свечами, которые были запасены в изрядных
Она также отключила водонагревательную колонку и грела воду на плите, сжигая в ней мусор, от которого постепенно расчищала комнаты, и радовалась благоуханному лету, стоя под освежающе холодным душем. Во всех домах Пихи люди пользовались водой, запасаемой в баках, и она тоже стала экономить воду.
Досуг она проводила за чтением нескольких потрепанных книжек из серии «Сделай сам» и старинных томов по ведению домашнего хозяйства, найденных ею в пыльной коробке под одной из провисших кроватей.
Она научилась печь хлеб, и сегодня корочка наконец-то вышла румяной и хрустящей. Она только что вынула из печи противень с караваем.
— Так это и есть твое «кое-что получше»?
Резко обернувшись, Джейн задела стол бедром и столкнула хлеб. Она инстинктивно схватила падающий противень здоровой рукой, чтобы не дать хлебу вывалиться на пол, и в шоке уставилась на человека, заполнявшего собою дверной проем. Ее смятение было так сильно, что лишь через несколько секунд она почувствовала ожог. Она вскрикнула, швырнула хлеб обратно на стол и, словно завороженная, уставилась на обожженную ладонь, где начал вздуваться пузырь.
— Что ты наделала? — Подскочивший к ней Райан схватил ее за запястье, рывком развернул к раковине, открыл кран с холодной водой и держал ее руку под струей, пока затыкал раковину пробкой.
Заставив ее стоять и держать руку в воде, он принес из машины сотовый телефон и позвонил доктору Фрею.
— Да. Да, тебе тоже так кажется? Нет, кожа не повреждена, но на ладони вздулись пузыри. Да. Хорошо, это я могу. Да-да, сделаю. Спасибо, Грэм, впиши это в мой счет.
Он сложил телефон и сунул его в задний карман джинсов. Джейн, все еще стоявшая над раковиной, обессилен но сказала:
— В этом не было нужды.
В обычной одежде он должен был бы внушать меньше робости, чем в костюме, но почему-то выглядел еще более суровым.
— Тебе уже пора бы знать, что я ничего не делаю потому, что вынужден, — сказал он. — Ну, как рука?
Она поморщилась.
— Не так уж плохо. — Это было ложью лишь наполовину, поскольку холодная вода уменьшала жжение. — Что он сказал?
— Что должна быть какая-то психологическая причина, отчего в моем обществе с тобой всегда что-то случается.
Джейн порывисто повернулась к нему лицом, обрызгав его белую тенниску под расстегнутой темно-синей курткой из хлопка.
— Ничего подобного! Это все из-за вас. Нечего было ко мне подкрадываться!
— Правильно, свали вину за свою беду на кого-нибудь другого. — Он сунул ее руку обратно в воду. — Надо подержать ее там по крайней мере минут десять, чтобы остудить руку и уменьшить боль. Где твоя аптечка?
— Кажется, где-то здесь, — неопределенно сказала Джейн, стараясь думать о чем-нибудь другом, а не о тепле, исходящем от его тела, которое она чувствует спиной. И надо же было ему явиться, когда она в шортах и тенниске, а ее волосы стянуты в девчоночий хвост!