Любовница
Шрифт:
Чтобы ни происходило днём и вечерами, окупалось тишиной и счастьем, которые дарила ему ночь. Виктор подолгу лежал без сна и прислушивался к дыханию Риты. Перебирал её волосы, целовал сонные губы. Он говорил себе, что надо просто подождать, их жизнь войдёт в какую-то колею, уладится и всё будет хорошо.
Через три недели все комнаты были готовы, стены покрашены, ковры расстелены и мебель расставлена. В доме теперь не было заметно и следа незавершенности.
А на дальнем краю участка, ближе к заливу построили и сдали под ключ помещение для животных
В выходной, с раннего утра Вяземский поехал в конный клуб. Рита ничего не знала про то, что он уже давно держит лошадь, знала только, что занимается верховой ездой.
Теперь им предстояло познакомиться — Маргарите и Джотти.
Джо — серая с тёмными крапинами на крупе и ногах, с белой гривой и хвостом — высокая кобыла была рысистой породы и обладала удивительно мягким шагом. Она шла словно над землёй, легко перебирая ногами, несла всадника без толчков и тряски.
Вяземский знал Джо три года. Когда они встретились, ей было всего пять лет, теперь уже восемь. Джотти не готовили для соревнований, в родословной у неё не всё оказалось чисто, поэтому конный клуб без особых сожалений уступил кобылу Виктору, тем более, что фактически она осталась в конюшне и стала приносить неплохой доход. Платить пришлось и за жокея, и за конюха, и конечно за аренду денника и фураж, но Вяземскому было не жаль этих денег.
Он мог в любое время приехать в клуб, взять Джо на столько часов, на сколько хотел, независимо от того, был ли ещё рабочий день или уже время, когда все занятия закончились. Они отправлялись в лес или на берег и подолгу гуляли.
Джо не была покладистой, отличалась странным норовом, любила вредничать и даже пыталась кусаться, но в конце концов они с Вяземским подружились, а потом и полюбили друг друга. Она скучала, когда Виктор подолгу не приезжал.
А когда он после долгого перерыва появлялся в конюшне, сначала коротко радостно ржала и топталась в деннике, потом успокаивалась, пристраивала голову на плечо Виктора, стояла так и обиженно вздыхала, а он перебирал её длинную белую чёлку и тихо оправдывался.
В клубе всё уладилось быстро. Виктор оставил свой адрес для конюха, попрощался с директором. Джо завели в фургон, Вяземский поехал впереди, показывая дорогу. Уже через полчаса он остановил машину у ворот своего нового дома.
Круто изменив свою жизнь, Вяземский не был уверен, что не ошибся. Но и отступать уже не мог. Поздно! Вытянулись из полотна Судьбы и сплелись вместе две нити — его и Маргариты, а что дальше? Выдержат ли, не порвутся? Слишком многое в прошлом не отпускало, требовало решений. Виктор медлил, он отгораживался, откладывал на потом.
Более всего хотел он счастливой, беспечной, романтической любви. Может потому, что так и не познал ее, с Ниной не получилось у них романтики, а только борьба за выживание.
Еще до встречи с Ритой он спрашивал себя, а была ли любовь? Если
Родились дети, он должен был…да нет же! Любил он их и любит. И Наташу, и Петю. И…Нину…
Мозги сломаешь на этих мыслях. Виктор отмахивался и жил дальше, неделю, месяц, год. Пока не появилась Рита…
Это и есть любовь? Он не знал, не был уверен. Не контролировал себя. Время шло, а Виктор чувствовал себя все более шатко, почва уходила из-под ног.
Дом — вот спасение, якорь, территория любви. То, что он обрел и должен защитить от прошлого.
Эта встреча с Ниной сильно отличалась от первого разговора о Рите и разводе. Собственно о разводе Виктор и не говорил, ни тогда, ни теперь. Тогда он и сам не знал, не понимал, насколько далеко и куда зайдут его отношения с Маргаритой. Яснее было то, что дома в семье оставаться невозможно. И самым главным — что невозможно без Риты, в любом качестве, хоть сторожевым псом на коврике в прихожей, лишь бы у ее ног.
А теперь…прошло время, мысли встали на место, всплыли неизбежные вопросы: как жить дальше и что делать с семейной и партнерской собственностью.
Нина, Штерн и сам Виктор — они завязаны на многолетний совместный бизнес, этого Вяземский порушить не мог. Во всяком случае не так сразу рубить и не под корень. Он любил свое дело, фирму, много души и сил вложил, поднимал с нуля. Из всего, что у него было, вернее самое успешное, к чему он пришел к сорока годам — была “Шведская ветвь”, российско-шведская компания, которой он руководил. Он жил в общении с партнерами, часто ездил за границу, дневал и ночевал в питерском офисе. По большому счету это и составляло его любовь, и семью, и будущее для тех, кто был Виктору дорог. Пока не появилась Рита.
Нина по-прежнему считала все это ерундой, игрой крови, “временным и проходящим задвигом” что-то говорила о кризисе среднего возраста, убеждала. А Вяземский за годы совместной жизни привык прислушиваться к ее доводам, полагаться на ясный женский ум. Потому сколько мог избегал разговоров с ней. И он помнил о своих сомнениях в ту ночь, если бы Рита не прислала отчаянную СМС, если бы он так сильно не хотел близости, если бы, если бы… А история не принимает сослагательного наклонения, он сотни раз повторял это студентам. Почему же так трудно сказать это самому себе?
Сделал шаг — иди дальше. Но только не развод! Нет, только не развод. Тогда необходимо обезопасить Риту, мало ли что может произойти.
Он всего лишь хотел переписать на нее дом, нужно было согласие жены, а Нина вдруг встала на дыбы. Да как! За двадцать с лишним лет их совместной жизни такой разъяренной Виктор ее не видел, ни разу. Она кричала и чуть не с кулаками на него набросилась. Разговора не вышло.
После скандала с Ниной Виктор не мог сразу идти к Рите. Понадобилось немало времени, прежде чем он как-то успокоился и смог открыть дверь нового дома.