Любовница
Шрифт:
— Да? А кем вы были? А где учились и сколько вам лет?
— Учился здесь в Питере, лет мне сорок с небольшим…кем был…хороший вопрос, если рассказывать подробно, то займёт слишком много времени.
— Ну, не отвечайте, потом расскажете.
«Потом…разве будет «потом»?»— подумал Виктор с некоторой грустью, но, не подавая вида, продолжил разговор, и в свою очередь спросил её.
— А вы? Учитесь, наверное?
— Да нет, я уже отучилась.
— И что теперь? Работа?
— Угу…но это тоже долго рассказывать.
— Хорошо и это
Она смеётся, от этого смеха Вяземский снова волнуется, как там в автобусе, а она говорит:
— Нет, вы что! Разве вы пригласили бы школьницу в кино!
— Я не думал об этом, когда приглашал, — честно признался он. — Хотя почему и нет?
— Не знаю, мне так кажется.
— В любом случае пригласил бы, даже если бы подумал. Ведь пойти в кино — в этом нет ничего плохого.
Они замолчали и долго смотрели друг на друга. Глаза всегда говорят больше, и утверждение Виктора, что пойти в кино ещё ничего не значит, для них показалось заведомо ложным.
— Пойдёмте в зал, уже пора, — стряхнул с себя оцепенение Виктор.
Он оглянулся и увидел — в кафе пусто, только за одним из столиков сидит молодой человек в красном галстуке, и, похоже, он не ради фильма пришел сюда.
— Да уже пора, — согласилась Рита.
Позже Виктор совершенно не мог вспомнить фильм, только смутные картины. Много воды, подсвеченной зеленовато-голубым.
В какой-то из особенно впечатляющих моментов в темноте зрительного зала раздался громкий возглас, Рита вздрогнула и схватила Виктора за руку.
— Я пугаюсь внезапных звуков, — зашептала она виновато и хотела высвободить руку, но Вяземский удержал её пальцы, и она не сопротивлялась этому.
С этого момента Виктор уже ничего не воспринимал на огромном экране первого кинотеатра города. Ни стерео звук, ни специфические эффекты его не занимали. Осталось лишь одно — прикосновение к её руке, пальцы Риты, мягкая ладонь, которую ему так хотелось поцеловать.
Ещё тогда, в тот самый вечер, сидя в полутьме зрительного зала с этой незнакомой девочкой, он вдруг понял, что они неминуемо будут вместе. Виктор не знал когда…может быть нынешним вечером, или завтра, через месяц, или через год, но она станет его. Наверное, и она почувствовала это неизбежное и повернулась к Виктору. В темноте, отражая экран, светились её глаза.
— Дождёмся конца или уйдём сейчас? — тихо спросил Виктор, наклоняясь к её уху. Рука его, помимо его воли крепко сжала пальцы Риты.
— Посмотрим до конца, — ответила она.
Вот уже и песня «Моё сердце на дне океана», в зале зажгли свет, Виктор с Ритой стояли, оглядывались и решительно не могли понять, почему в публике через одного рыдают…
Зато, когда они смотрели друг на друга…трудно выразить словами, как это бывает — но они понимали, что случилось нечто важное.
Он всё ещё держал её руку в своей, и даже когда они встали, не отпустил. Это прикосновение было как поцелуй.
В обе стороны от них к проходам двигались
— Сейчас нас тут запрут, — сказал Виктор, — это последний сеанс.
— Ой, нет, мне домой надо, — совершенно искренне испугалась его шутке Рита, высвободила руку и побежала вдоль ряда, потом по боковому проходу, к единственной оставшейся открытой двери.
Виктор пошел за ней.
Он провожал её по ночному городу. С Невского свернули на Фонтанку и пошли в сторону бывшего Ленконцерта, к Банковскому мосту. Было уже темно и фонари отражались в воде. Виктор взял Риту под руку.
Она притихла и шла молча, остановилась у пятиэтажного дома, который фасадом выходил прямо на набережную.
— Пришли…вот, — сказала она и показала рукой на подъезд.
Меньше всего хотелось Виктору расставаться с ней сейчас, но причины, для того, чтобы быть вместе, не было.
— Можно позвонить вам как-нибудь, Маргарита? — спросил он.
— Да, конечно.
— Тогда дайте мне ваш телефон.
Вяземский достал мобильник и очки, в очередной раз проклиная себя, что до сих пор не подобрал контактные линзы. Почему-то именно очки больше всего удручали его сейчас.
— А… да… а вам какой, домашний или трубу? — с запинкой спросила она.
— Как вам удобнее.
— Я могу оба.
— Хорошо, давайте оба.
Она продиктовала мобильный, Вяземский набрал и сохранил номер.
— Домашний тоже? — в голосе её звучало сомнение. Не хочет, чтобы знали родные.
— Конечно, домашний тоже, если можно. Я не буду звонить без необходимости, но вдруг вы потеряете мобильник и я не смогу отыскать вас в этом большом городе… хотя, можно дежурить у двери, вот тут…на ступеньках.
Она смотрела на Виктора доверчиво, не воспринимая его слова, как шутку, и он подумал, что правда так поступит, если не сможет дозвониться.
Вот тогда он в первый раз поцеловал её. Без предупреждения обнял, притянул к себе, наклонился и нашел её губы.
Она замерла. Не ожидала этого. Но не оттолкнула…кто-то вышел из её подъезда и громко хлопнул дверью, Рита только теснее прижалась к Вяземскому, даже и намёка не было, что она хочет его оттолкнуть, напротив, она вернула ему поцелуй. В этом она была совсем не дитя. От её нежных губ у Виктора закружилась голова.
Так они долго стояли и целовались у её дома.
Вяземский отпустил её первый, глаза Риты были затуманены желанием, он видел это, но отступил на шаг, поцеловал её руку и сказал:
— Благодарю вас за этот вечер…
— До свидания, — кивнула она, повернулась и пошла к двери.
Отпустить её…сейчас? Нет! Вот она взялась за ручку двери.
— Рита!
— Да?
— Я забыл… вот моя визитка, может быть вы…тоже позвоните мне, если захотите.
Она обернулась, протянула руку, взяла визитную карточку и напряженно ждала. Молчание.