Любовница
Шрифт:
Тэра в шоке посмотрела на дочь, потом не выдержала и расхохоталась.
Алессандра вскочила на ноги и бросилась в объятия матери.
– Мама, я действительно люблю его. Но он такой непростой. Такой… далекий-далекий.
Тэра договорилась с американским семейством, снимающим домик неподалеку, что они возьмут Алессандру с собой кататься на лыжах. Затем быстро переоделась, причесала волосы, запрыгнула в "рейнджровер", который Сол взял напрокат для нее, и помчалась в Зальцбург. Обычно
Проезжая по улицам Зальцбурга, она вдруг неприятно поразилась непривлекательности этого города. Маленький, провинциальный, бесстыдно паразитирующий на туристах, он лежал, как плоский серый булыжник в чаше гор. Мелодии из "Звуков музыки" вперемежку с отрывками из фортепьянных концертов Моцарта сочились из громкоговорителей, установленных вдоль моста через реку. А в кафе, расположенных рядом с местом рождения Моцарта, посетители получали сомнительное удовольствие выпить кофе с пирожным по цене, за которую в Вене можно было пообедать.
Тэра припомнила, что юный Моцарт ненавидел этот город. Если бы он мог оказаться здесь сейчас, он бы подтвердил свое мнение.
А может быть, она просто смотрела на все сквозь призму раздражения?..
Тэра прошла через зал Фестиваль-Хауса прямо к оркестровой яме. Сол был там, с горсткой музыкантов и встревоженных администраторов. Позади них на сцене были установлены декорации, изображающие золотые горы.
Подойдя к изогнутому барьеру, отделяющему оркестр от зала, Тэра окликнула Сола по имени. Только один раз.
Головы повернулись к ней. Тэра направила на Сола стальной взгляд, против которого даже он не смог устоять. Он отвернулся от коллег и подошел к ней. Она взяла его за руку и отвела прочь от любопытных взглядов.
– Ты необходим своей дочери, – сухо сказала Тэра.
Его серые глаза сверкнули, как лезвие клинка.
– А мне необходимо быть здесь.
Даже после стольких лет, прожитых с Солом, алмазная твердость его упрямого своеволия произвела впечатление на Тэру.
– Бросая ее одну, ты отталкиваешь ее от себя, – сказала она.
Он поднял брови.
– В таком случае наши с ней отношения немногого стоят. Раз их можно так легко разрушить.
– Ради Бога, Сол. Ей тринадцать лет. Она обожает тебя. Но тебе надо проявить немного гибкости.
– У нее своя жизнь. И я вовсе не бросал ее. Мы все с ней обсудили. Она согласилась, что я должен отправиться сюда, если это необходимо. Она сказала, что она не ребенок и ей не нужен отец в качестве няньки.
– Боже всемогущий!
Она была расстроена до глубины души!
– Вовсе нет.
– Она просто не подавала виду, потому что знала, что ты все равно сделаешь по-своему.
Сол покачал головой.
– Ты все драматизируешь, Тэра. В этом нет никакого смысла. – Он помолчал, глядя на нее сверху вниз. Без
Тэра взглянула на него с удивлением. Результат разговора оказался совершенно неожиданным. Озадачивающим.
– Я пробуду здесь весь день. Репетиция, потом спектакль. После этого мы снова все будем вместе.
– Но дело не в этом, Сол, – запротестовала Тэра, понимая, что она уже проиграла сражение.
Его лицо было непроницаемым, холодным.
– У меня есть два билета на сегодняшний спектакль. Лучшие места. "Золото Рейна". Одна из самых захватывающих опер в репертуаре. Алессандре понравится. Я надеюсь, вы обе придете, – произнес он официально-вежливым тоном, протягивая билеты.
Тэра приняла предложение. Она сгорала от желания найти слова или жест, которые восстановили бы живой контакт с ним. Например, ударить его. Залепить пощечину по этому аристократическому лицу и оставить отпечаток на безупречной смуглой коже.
Неожиданно он наклонился и нежно поцеловал ее в губы. Дрожь пробежала по ее телу.
– Есть еще кое-что, – стремительно произнесла она, когда он уже повернулся к тревожно ожидающей его группе людей. – "Летучий голландец" получил премию "Золотой граммофон". Роланд позвонил мне сегодня утром.
Сол резко обернулся. На его лице появилась странная смесь задумчивости и удовольствия.
– Ну, ну. Твоим хрупким плечам придется поднапрячься, чтобы выдержать бремя славы, которое свалится на них. Поздравляю, Тэра. – Он пристально посмотрел на нее, потом улыбнулся. – Итак?! – негромко пробормотал он.
Тэра нашла Алессандру в удивительно хорошем расположении духа после дня, проведенного на лыжах. Американская семья оказалась очень приятной. Дети были веселыми и смешливыми, а родители не были пугающе искусны в катании с гор, как ее собственный отец. Кроме того, они владели несколькими сотнями акров земли в Техасе и конным заводом и пригласили Алессандру приехать в любое время, когда она захочет. Они даже настаивали, чтобы она приехала этим летом.
Алессандра уселась рядом с матерью на диване и налила ей большой бокал белого вина.
– Не смотри так трагически, – сказала дочь.
– У меня такой вид?
– Нет, не совсем. Но ты выглядишь немного оглушенной. Ты сказала папе про "Золотой граммофон"?
– Да.
– И что?
– Он был очень доволен.
Алессандра плюхнулась на пол и начала щекотать ступни Тэры.
– Ну, конечно, мама, он доволен. Если честно, это совершенно фантастическая новость. Я всем рассказала об этом. Все просто потрясены.
Тэра погладила Алессандру по волосам. Как изменилось ее настроение. Стало светлее и мягче. Всего лишь один день без внимательного взгляда отца. Может быть, в этом все дело? Ее сердце камнем упало в груди.