Любовницы

Елинек Эльфрида

Паула неожиданно начинает относиться к швейной мастерской как к своему естественному врагу. По счастью, она связала себя с этой профессией еще не так прочно и не насовсем, чтобы от нее нельзя было оторваться. По счастью, швейная мастерская не висит у нее на шее, не вцепляется в нее мертвой хваткой, как это порой делают неосмотрительные люди, как пытается вцепиться в Эриха Паула. По счастью, не в швейной мастерской ВЕСЬ смысл жизни, а в любви и собственном домике, который предстоит построить.

Паула желает Эриха, и она получит его, и получит от него ребенка, и бросит свою

работу, чтобы завести от Эриха еще детей, то есть еще одного ребенка.

Пауле задаром не достанется ничего.

Прежде чем она получит что-нибудь, она, скорее, все потеряет.

Паула заимеет тогда и свой автомобиль, а Эрих за это заимеет Паулу, что не так уж и много, но Эриху об этом лучше не знать, пусть он себе думает, что это самое большее, на что он может рассчитывать.

Разумеется, над Эрихом нужно поработать, чтобы счастье наконец пришло и поселилось навсегда. Выпивать он больше не будет, с выпивкой связано все самое худое, это касается и белой лакированной мебели для кухни, и новой спальни из орехового дерева. Алкоголь и новая мебель — естественные враги по своей природе.

Алкоголь и миленькие платьица с передниками, которые нельзя заляпывать грязью, и белые туфли, которые выглядят так, будто сделаны из натуральной кожи, хотя они из кожзаменителя, но и их нельзя заляпывать грязью, и детки в разноцветных платьицах, и цветы в горшочках, и телевизор, и искусственные цветы в вазе под хрусталь, и прозрачные занавески из искусственного волокна, и немнущаяся ткань — все это и алкоголь — настоящие враги по своей природе, где бы они ни пересекались. Настоящие враги.

В Паулиной головке хорошо уживаются друг с другом все белоснежные и мягкие вещи, а вот алкоголю там нет места. Алкоголь всему мешает и все разрушает.

За заботами о будущем не следует забывать о настоящем. Но еще хуже, когда за заботами о настоящем упускаешь из виду будущее.

Настоящее больше не связано со швейной мастерской, настоящее связано с любовью к Эриху, и любви этой достанет на все предстоящее будущее.

И поскольку любовь как раз и является истинной жизнью, то ненастоящую жизнь Паулы нужно изменить так, что она станет настоящей и наполнится любовью. Делается это вот как:

— Слушай, Эрих, ты ведь не раз видел в кино, что между необычными людьми возникают необычные отношения, например необычная любовь. Давай будем необычными и посмотрим, что из этого выйдет. Ведь все люди вокруг — обычные, они только и знают, что вкалывать да вкалывать. Мы с тобой необычные, хотя мы тоже вкалываем без устали, но ведь мы при этом любим друг друга. Нам нечего больше искать необычное, мы им уже обладаем. Это — наша любовь.

Она ведь приходит всего один раз в жизни.

Если не ухватиться за нее покрепче, то на всю жизнь останешься несчастным. Ведь, к примеру, любимая или любимый могут исчезнуть, затеряться в чужом краю. Любовь — исключение в обычной жизни, в которой только и знаешь, что работу или дом.

Больше ведь у нас ничего нет.

Зато у нас есть любовь! Не упусти свое счастье!

Эрих, впрочем, как всегда, думает о распределительной головке, о карбюраторе и выхлопной трубе, которые ему самому все равно не

разобрать, а потом, без перехода, хотя это дается нелегко, Эрих размышляет об общем и целом: о корпусе, о рулевом управлении, о езде.

Паула же мечтает сразу за двоих и рисует в воображении новые картины. Речь теперь идет не о любви и не о том, что в результате любви творится в теле и как оно изменяется. Она мечтает о новой квартире, о детях, о гостях, приглашенных на чашку кофе, о том, чтобы ПОКАЗАТЬ ДРУГИМ, как надо жить.

Иногда (правда, очень редко) Эрих думает о том, как сложно и запутанно все, что пишут о прошлой войне. Там много чего происходило, поди разберись сейчас, что к чему. Дыхание прошлого овевает Эриха. О женщинах Эрих думает редко.

Он никогда не думает о Пауле, зачем, если она и так рядом.

Паула мечтает о сыночке с нежной розовой кожицей. Паула мечтает о белоснежной палате в родильном доме. Паула думает о своей прежней семье, которой в новой Паулиной жизни отыщется местечко разве что в палате родильного дома, когда они заявятся навестить ее, разодевшись во все праздничное. Самые сладкие мечты Паулы связаны с моментом, когда ее семья пожалеет о побоях, которые доставались Пауле в ее плохой жизни.

А уж если бы кто стал ее там фотографировать, то семье в полном составе придется убраться из палаты. А потом Эрих передаст ей букет красных роз, и уже не в мечтах и не во сне, а наяву.

Разумеется, все будут завидовать и поздравлять.

Итак, мы могли убедиться, что между настоящим и будущим Паулы и Эриха, равно как и между их настоящим, у каждого своим, и их мечтами о будущем, такими непохожими друг на друга, существует громадное различие. Еще большее различие существует между Паулиным настоящим и Эриховым будущим, равно как и между Эриховым настоящим и будущим Паулы.

Каким образом удастся совместить друг с другом эти события мировой важности?

Тут начало трудной задачи, с которой один из них должен справиться, а другой лишь пожнет плоды. Тут начало трудной задачи, с которой должен справиться другой, а один из них лишь пожнет плоды. Ведь в данном случае не может быть и речи, чтобы с трудной задачей справились оба, чтобы потом вместе пожинать плоды.

Слишком по-разному смотрят они на жизнь, слишком неравномерно распределены достоинства и недостатки, слишком выгодна позиция Эриха благодаря его физическим достоинствам и тому, что он — мужчина. В основе всего — мускулы Эриха и его смазливая внешность, до которых столь падки женщины. А уж выбирать-то придется ему.

Эрих похож на Паулина отца, да и на ее брата, и на шурина тоже. Он будет драться и напиваться, хотя пока этого еще не делал, поскольку пока что другие его колотят. Но уж если появится такая возможность, жена, к примеру, о чем он, впрочем, еще не думал, тут уж он себя покажет.

Колотить других — сплошное удовольствие, хотя Эрих пока этого еще не знает.

У Паулы все иначе. Пауле приходится выносить все последствия своей невзрачной внешности и того, что она — женщина. О Пауле не говорят, что у нее привлекательная внешность, а у женщины таковая должна быть, о Пауле говорят, что она — чистюля.