Любовник Дженис Джоплин
Шрифт:
— Сколько километров проплывал Мао ежедневно? Сколько он мог проплыть сверх того? Почему он не проплывал те километры, которые мог проплыть? Что думал Ленин о полуночном солнце? — Давиду до смерти хотелось спать, но он оставался во власти Роллинга, поскольку Бакасегуа уселся на противоположном краю камеры читать свои комиксы. Решившись, Давид прикорнул — черт с ним, с этим сумасшедшим! — но все же одним глазом присматривал за ним!
Через день, когда они хлебали отвратительную баланду, а Роллинг выводил на стене бессмысленные каракули и фразы типа «тюрьма —
— Зачем навешивать на товарища лишнее? С чего ты взял, что его подослали наушничать? У него едва душа в теле теплится, а из-за Роллинга он вообще ни жив ни мертв.
— Думай что хочешь, но не переставай следить за ним, понял?
— Но…
— Просто следи, и все; когда нам понадобится знать твое мнение, мы тебя спросим!
— Даю тебе эту красную книжку, — подошел к Давиду Роллинг. — Это обязательное чтение, пятьдесят страниц в день, я проверю! — И оскалил свои желтые зубы.
Вечером к ним в камеру наведался Ананасовый Нектар.
— Коли баба метит в невесты, а мул ни шагу с места, значит, баба залетела, а мулу травки захотелось! Валенсуэла, к тебе посетитель!
«Наверное, мама, — подумал Давид. — Я так давно ее не видел! Может быть, она принесла мне пшеничных лепешек, персиков, вяленого мяса!»
— Ты что же делаешь, придурок чертов, ах, каброн! — Роллинг наносил завершающие штрихи на настенный рисунок парусного корабля. — Стены пачкать? Ну, зараза, теперь тебе придется отстегивать мне бабки, если не хочешь, чтоб узнало начальство!
— Это не я, сеньор Ананасовый Нектар!
— Валенсуэла, давай выходи!
«Возможно, тебя хочет видеть команданте», — предположила бессмертная часть Давида. «Ты так думаешь?» — «Он спросит, что тебе удалось разузнать!» Давид не двинулся с места. «Но охранник сказал — посетитель…» — «Что им стоит соврать тебе?»
— Это адвокат, который передал тебе бумагу! — пояснил Ананасовый Нектар.
— Какую бумагу?
— Ту, что ты не захотел подписывать!
— Ну, хватит! — выкрикнул вдруг Роллинг. — Я больше этого не вынесу, они преследуют меня повсюду, в любое время суток, это настоящая пытка, я выброшусь за борт, как мулатка из Кордобы! — Пеньюэлас отошел к двери и прежде, чем кто-либо успел остановить его, пригнулся, разбежался и грохнулся головой о бетонную стену с нарисованным на ней кораблем. Пок! — И Роллинг упал, обливаясь кровью.
— Луиса! — закричал Бакасегуа.
— Чертов придурок! — пробормотал Ананасовый Нектар и скомандовал: — В лазарет его, быстро!
Давиду захотелось в уборную.
Доротео П. Аранго ожидал его в небольшой приемной с двумя стульями, пощипывая свои сапатистские усы.
«Половина усачей заслуживает доверия, — подсказала Давиду его бессмертная часть. — Но с однорукими надо держаться настороже!»
— Так, значит, ты тот самый Санди, что подписал контракте «Доджерс»? И который одним броском камня убивает оленей? — Давид не ответил, подумав, что этот тип чрезмерно осведомлен.
— Чего вы хотите?
— Я твой адвокат.
— Мой адвокат?
— Меня нанял твой друг, чтобы я вытащил тебя отсюда.
— Какой друг?
— Сантос Мохардин.
— Чоло?
— Он убежден, что ты ни в чем не виноват. — От этой новости Давид почувствовал себя увереннее. — Нет, вы только посмотрите, как его обработали! Сколько же раз тебя пытали?
— Три.
— Каброны! Я позабочусь, чтобы тебя перевели к уголовникам, там ты хотя бы сможешь передохнуть.
— Хорошо бы, а то у меня сосед по камере сумасшедший, говорит что-то непонятное и два раза напал на меня.
— Неужели?
— Только что он при мне с разбегу раскроил себе голову об стену.
— Невероятно!
— С тех пор как меня сюда привели, я почти не спал.
— Это заметно. Еще немного, и ты сам тронешься умом не хуже своего соседа! В другой части тюрьмы тебе по крайней мере дадут отоспаться. — Давид был босой, в разорванной на груди рубашке. — А что говорилось в бумаге, которую вы передавали для меня?
— Я просто хотел выяснить, в своем ли ты уме, но это уже не имеет значения. А теперь рассказывай все — как получилось, что тебя арестовали?
Давид поведал адвокату о том, что произошло на кладбище, о пытке и прочих ужасах «драконовских» застенков.
— А прошлой ночью за мной приходил Ананасовый Нектар, и меня снова били.
— Кто такой Ананасовый Нектар?
— Тот, что привел меня сюда. Маскареньо все время грозится, а партизаны говорят, что я шпион.
— Понятно, ты находишься меж двух огней. Видит Бог, я очень скоро исправлю это. Так, дальше?
— Роллинг сумасшедший.
— Говори ему — все хорошо, на любой его выпад повторяй одно и то же — все хорошо, и не давай ему приближаться к себе.
— Он говорит, что за нами наблюдают из другого мира.
— Делай вид, что тебе интересно. Потерпи немного, Маскареньо сейчас нет в городе, и пока он не вернулся, я постараюсь добиться твоего перевода.
— Можно попросить вас об одном одолжении?
— Пожалуйста.
— Правда, что дон Данило Мансо и его дочь находятся в тюрьме?
— Данило Мансо и все остальные рыбаки уже на свободе, я сам видел, как их выпустили, а Ребека остается под арестом по обвинению в незаконной торговле наркотиками, у нее в доме обнаружили сто килограммов марихуаны в упаковках.
«Даже на один рейс не хватит», — подумал Давид.
— Она здесь?
— В женском отделении, хочешь передать ей привет?
— Нет. — Давид вспомнил, что их с Ребекой прощальная ночь уже состоялась и он по-прежнему верен Дженис.
Аранго встретился с Ребекой в тот же день; она была в полной безопасности. Уже через несколько часов после заточения в тюрьму ее женская природа позаботилась, чтобы для нее распахнулись объятия начальника охраны Кармело Аррендондо; у него в квартире она и жила теперь. Начальника переполняло такое счастье, что он все время невольно что-то напевал. Аранго расспросил Ребеку о Давиде.