Любовник из каменного века
Шрифт:
Вера разлеглась на кровати, как морская звезда:
— Да ну, переться куда-то. Давай консерву откроем. У тебя шоколадки нет?
— Есть. Но ужин — это святое. Давай-давай!
Олег кинул на
— Олежек, ты просто повёрнут на еде, ты в курсе? Ты жрёшь всё, что не приколочено. Я не знаю, как мы тебя прокормим...
— При чём тут еда? Мы опаздываем на церемонию посвящения. Ты должна спеть что-нибудь перед остальными членами общины. Это очень важный ритуал, некогда объяснять.
— Что? Кружок хорового пения?! С детства ненавижу. Только через мой труп.
— Увы, это неизбежно. Где твои трусы?
— Я не умею петь!
— Вера, я не в консерватории прошу тебя выступить! Ты споёшь в тесном шаманском кругу какую-нибудь песенку, хоть «В лесу родилась ёлочка». Я подыграю тебе на гитаре, они подпоют. Это важная часть жизни шаманской общины. А потом мы съедим вкусного жирного палтуса, которого я вчера закоптил. Ты же любишь палтуса? Ну что ты на меня смотришь, как солдат на вошь? Пойдём, тебе понравится!
Вечернее солнце ласково пригревало, умопомрачительно пахло копчёным палтусом и влажной осенней тундрой. Море после дневной бури успокоилось, на подсохшем берегу паслись чайки, выклёвывая планктон. Тоже захотелось есть.
Девушки с бубнами уже сидели вокруг костра, подкидывая в огонь ароматные веточки. Они дружелюбно подвинулись, когда к ним подошли Вера с Олегом. Сердито пыхтя, Вера плюхнулась на кочку и запела злым речитативом: «Всё для тебя — рассветы и туманы, для тебя — моря и океаны...» Олег, закусив губу и сохраняя невозмутимое выражение лица, быстро подобрал аккорды. «Лишь для тебя горят на небе звёзды...» Блондинка начала постукивать в бубен, Му радостно подхватила ритм. Вера расслабилась: всё оказалось не так страшно, как ей представлялось. Её охватило чувство изумительного единения с природой и обществом. Любовь затопила её душу и перелилась через край. Она положила руку на
Конец
Нет, не конец
Эпилог
Олег Петрович Рудов защитил диссертацию и стал профессором. Его труд произвёл такой фурор, что был тут же засекречен правительством, перед которым открылись новые заманчивые возможности, связанные с политическим, экономическим и общественным мироустройством современного общества. Так что от славы Олег и Вера получили лишь огрызок, зато денег заработали преизрядно. Специально для них в Институте истории (под патронатом кое-кого) был создан тайный Отдел Любви, финансирование текло рекой, перспективы открывались самые радужные.
Вера вернула Антону пятьдесят тысяч рублей и подарила Фрее альбом наскальной живописи с автографом. Тамаде пришлось искать нового свадебного фотографа. Петрищев вылез из Карельского могильника и отправился искать Карельские Гростайны. Местные рассказывали, что в Карелии дофига странных каменюк.
Профессор Олафсон завязал с алкоголем, перестал шляться по музею и все душевные силы бросил на то, чтобы влюбиться. В нарушение всех инструкций и в сговоре с профессором Рудовым, Вера выдала Олафсону государственную тайну. Рассказала, что только истинно влюблённые могут пользоваться машиной времени.
По вечерам Вера с Олегом отрывались от постельных упражнений, которые им предписали для укрепления их бесценной любви, и составляли список вещей, которые понадобятся им в Древнем Египте. Это был первый пункт в их программе путешествий, утверждённой на самом высоком уровне. Вера мелким почерком исписывала страницу за страницей: широкоугольный объектив, телевик, крем SPF 50, портретник, два штатива, пять коробок «Рафаэлло», три софт-бокса, пистолет системы Макарова, вакцины против яда королевской кобры, литр французских духов, Павлово-Посадские платки и шоколад фабрики Крупской на подарки. Аборигены такое любят. Олег же считал, что золотой короны и леопардовой накидки ему хватит. Главное — любовь.
Теперь конец