Любовник из провинции. Наваждение
Шрифт:
Значит, надо его ухватить так, чтобы он ничего не теряя там, сюда давал и спать наезжал почаще.
Она так изголодалась по настоящему мужику, что готова была сегодня кого-никого притащить! Анатолий ее в Алжире довел своим моченым огурцом!
Надо из этой "тетки" вытрясти, может, счастливый билет?..
– Мам, а когда эта бабка была? Давно? Как думаешь, кода она придет? Спросила Рита после долгого молчания.
– Да раз-то в месяц она приходит, - ответила Раиса, - в этом еще не была, а уж пятнадцатое...
– Ты ее телефон
– То-то и дело, что не знаю. Не дает. Зубы заговаривает: сама, мол, ходить буду.
– Ответила Раиса, вздохнув. Она, честно-то говоря, побоялась спрашивать телефон. У такой дамочки - расфуфыры!
А Ритка наверно и впрямь думает, - бабка!
Раиса сказала: ты не думай, что она - бабка. Это я так, для понятия Аничке сказала. Такая дамочка!
– шик блеск тру-ляля! Надета - с картинки! Причесочка, наманикуреная, накрашеная, полная только, а так, лет сорок...
Рита засмеялась: кобелина-Митька эту "бабку", наверняка, уделывает! Или раньше уделывал!
– Ты что!
– Возразила Раиса горячо, - какая это женщина пойдет дочку своего полюбовника разыскивать да подарки носить! Да любить ее! Она Аничку любит! Я вижу. Прям не надышится на нее! Ты
что.
– А как к ней Анька?
– спросила с интересом Рита, оставив непонятную для матери тему, но вовсе не отметая подобный вариант, - любовницы Митьки...
– Да никак. Подарки берет. И все. Анька, девчонка с норовом, я тебе скажу. Намаемся мы с ней!
– Ответила Раиса и подумала вдруг, что правду она сейчас сказала, - девчонка какая-то не такая... как другие ребятенки... Молчит. Или так глянет, что все сделаешь, как она захочет, - так и бередится, что она в тебя чего
запулит!
– Посмотрим, - неопределенно сказала Риточка и помолчав, решилась: мать, мне мужика надо.
Раиса не была праведницей, но чтоб матери сказать такое?
И она забормотала: Рит, ты чего это? Как это я тебе?.. Ты чего?
Рита бросилась в слезы: да я три года на голодном пайке! Ты что, не знаешь, какой у Анатолия?.. Я заболеть могу! Уже болею! Пригласи кого-нибудь, мол, дочка из загранки приехала, погуляем... Двоих пригласи! тебе и мне!.. Давай, мать!
Если бы Рита не подпила, она бы так откровенно не высказалась, но в ней будто вулкан проснулся, - не могла она больше терпеть!
А что если она позвонит Митьке? Вдруг он здесь? Тогда ей никто не нужен!
Она набросила плащ, шел дождь, и помчалась было на улицу, - от соседей звонить не хотела, - мало ли, как разговор пойдет...
Но Раиса ухватила ее за рукав: Риточка, ты что, деточка, - чуть не со слезами упрашивала она дочь, - ложись спать... А давай выпьем еще? А? Давай! Я тебе налью. А потом пойдешь, куда знаешь. Давай, дочка! И я выпить хочу...
– Раиса трясущейся ру
кой налила по стопке водки.
Рита маханула, - легче разговор с Митькой пойдет! Маханула.
И вдруг голова у нее закружилась, поехала, - все треволнения дня взялись за нее под хмель, и она свалилась с ног.
Раиса
А потом сидела одна за столом, ела квашеную капусту, не чувствуя, что ест, желая лишь заесть, зажевать, - забыть эту сцену.
И лила слезы.
... Что же теперь с ними будет? Мужика у Ритки нет и не предвидится, а она вон какая бешеная... Что делать-то? Если бы был у Раисы какой приличный человек, она бы уж умолила его, деньги б платила, только бы он к Ритке ходил! Митька?.. Где он, тот Митька! Не видать его Ритке!.. Может, с теткой его в откровенность поговорить? Что делать-то?
Горестно спрашивала невесть кого Раиса...
Дура дура - Раиса, а поняла, что утром надо сделать вид, что ничего не помнит, а если что Рита скажет, ответить ей, что во сне дочке все прибредилось. Так Раиса и сделала. А Рита помнила только, что хотела позвонить Мите, но почему-то не позвонила.
... Еще успею, подумала она, будучи с утра в спокойном состоянии.
Попили кофе, поели всего того, что вчера так толком и не распробовали. Рита потихоньку похмелилась - не хотелось, чтобы
мать видела. В Алжире Рита частенько пркладывалась. Анатолий засыпал после своей кроличьей тряски на ней, а она уходила в кухню и там, тихо подвывая от горя, пила виски.
После стали разбирать брошенные вчера чемоданы и сумки.
Аня тоже была с ними - ее интересовало все, что мать вытаскивала из чемоданов. Рита привезла все толково. Ане на годы вперед, да и себе. Матери - поменьше, но Раиса успокоилась: хватит ей. И кофту, и туфли, и сапожки, и куртку под кожу, - красивую.
В разгар разбора кто-то позвонил в общую дверь три звонка. Им.
Раиса вышла и почти тут же вошла обратно, красная и возбужденная.
Шепнула на ухо Рите: бабка! Ну, та!..
– Зови!
– Чуть не крикнула Рита, глаза у нее засверкали, - Поесть и выпить у нас есть!..
Раиса тоже обрадовалась: может, поговорить с бабкой насчет Риточки? У нее, поди, знакомых мужиков, - пруд-пруди, чего ей стоит... Но бабка сказала, чтобы ей вывели Аничку, - в квартиру она не зайдет, мешать не хочет...
– Ты выйди к ней сама, пригласи, - зашептала Раиса Риточке, - так прилично будет... Давай! Надень чего-нибудь красивенькое, она во дворике.
Рита будто на свидание собралась, - такое волнение ее охватило, - ведь от Митьки! И кто она, эта бабка, Рита просечет!.. Будьте покойны!
Надела новую юбку размахай оранжевого цвета, черный свитерок с вырезом лодочкой, повесила золотую цепочку со своим знаком
зодиака - рыбой, покрасилась и пошла. Аньку пока не взяла, - та
только заснула, не будить же...
Во дворике на скамеечке сидела женщина в платье шемизетт, в меленький цветочек, рядом с ней на земле стояла индийская кожаная большая сумка. Волосы белокурые пышные, были схвачены с боков заколками, на ногах босоножки с плетением. Одета по-западному.