Любовник королевы фей
Шрифт:
А вдруг лесной народ разозлит, что дочь графа, подписавшего с ними мирный договор, сама же и нарушила границы? Нет, лучше сохранить свое имя втайне. И не показывать, что я отчаянно боюсь. — Если причинишь мне вред, — сказала я, упираясь ладонями в обнаженную грудь эльфа, — то договор между вами и людьми будет расторгнут, за меня жестоко отомстят, мой отец — вассал графа Марча.
— Но я не собираюсь причинять тебе вред, — сказал он, скользя руками по моим плечам до локтей. — Наоборот, подарю наслаждение. Ты такая миленькая, что трудно сдержаться, — он потерся о меня бедрами. — Чувствуешь? Я уже твердый как камень… Я загорелся, только встретив тебя… —
— Можем лечь под бузиной, — предложил он.
— Нет! — почти простонала я, и тут он накрыл мои губы своими.
Меня никто не целовал раньше. Кто бы осмелился поцеловать дочь графа Марча?! Но этот осмелился. И в поцелуе его не было ничего учтивого — его губы нападали, дразнили. Я застонала, потому что в лесу, де воздух свеж и прохладен, мне внезапно стало душно, и поцелуй эльфа стал еще настойчивее. Он принудил меня приоткрыть губы и скользнул между ними языком, прикоснувшись к моему языку. Это было так неприлично, так странно, пугающе и… сладко. Голова закружилась, колени подкосились, и я бы упала, если бы эльф не прижимал меня к дереву всем телом.
Поцелуй длился целую вечность и в то же время оказался немилосердно коротким — так мне показалось. Когда эльф оторвался от меня, дыша тяжело, словно взбирался в гору, я не знала, чего в это мгновение желаю больше — продолжения или бегства.
— Ты нежная, как роза, — прошептал он, распуская шнуровку на корсаже моего платья, — никого не встречал слаще тебя.
— Отпусти… — превозмогая колдовство, я ударила его по руке и постаралась запахнуть корсаж, хотя пальцы предательски дрожали, не желая подчиняться.
— И такая же колючая, — хрипло засмеялся он, бешено горя глазами. — Зачем противишься, если тебе нравится? — Нет, нет… — больше я ничего не могла произнести, как ни старалась.
Не знаю, что случилось бы дальше, но в это время от Картехога поплыл колокольный звон.
«Бомм! Бомм!» — надрывался большой колокол, и ему вторили маленькие колокола.
Этот звон придал мне сил и вернул в настоящий мир из мира фей и эльфов.
Откуда только силы взялись — я вцепилась эльфу в черные волосы, да так, что он завопил совершенно по-человечески и отпустил меня.
Этого хватило, чтобы я бросилась наутек. Никогда еще я не бегала так быстро. Я бежала и не оглядывалась, потому что боялась, что сейчас эльф догонит меня, схватит и…
Но я добралась до ручья, перешла на ту сторону, поскальзываясь на камнях, взобралась на четвереньках по откосу, и готова была припустить до самого замка, когда раздалась музыка.
Запела флейта, я ее звуки остановили меня так же властно, как веревка, наброшенная на шею. Мелодия была незнакомая, странная, но чарующе-прекрасная. Эта мелодия звала, манила, не отпускала, привязывая навсегда.
Против воли я остановилась и оглянулась, испытывая странное томление, будто сознание мое погружалось в полудрему, и я еще наяву начинала видеть прекрасный сон.
Эльф стоял по ту сторону ручья, у самой кромки воды, и играл на флейте. Губы, которые совсем недавно целовали меня, сейчас
Взревновала? Что за глупость?! Наверняка это опять была эльфийская магия!
Ноги сами понесли меня вниз. Усилием воли я смогла остановиться, только когда брызги воды замочили подол платья, но всё же ручей не перешла. Эльф опустил флейту и смотрел на меня пристально, обнаженная грудь его вздымалась и опускалась мощно, как кузнечные меха, глаза горели мрачным огнем. Нас разделяло несколько шагов бурлящей воды, но эльф не мог переступить ее по каким-то непонятным мне причинам, а я не желала переходить на его сторону, хотя все мое существо рвалось к нему. Его близость дурманила сильнее музыки.
Никогда раньше я не испытывала ничего подобного — томление в груди, как будто слушаешь балладу, в которой рыцарь спасает возлюбленную из лап дракона, и сладкую боль в животе и чуть пониже, как когда мечтаешь о первой ночи после свадьбы. Хотелось склонить голову музыканту на грудь, обвить его шею руками и отдаться на его милость.
— Как твое имя? — спросил он меня.
— Тебе не надо этого знать, — ответила я.
— А как зовут меня, спросить не хочешь?
В ответ я лишь покачала головой.
— Меня зовут Тэмлин, — сказал эльф. — И ты придешь ко мне и попросишь, чтобы я взял тебя здесь, — он указал флейтой на взгорок, — на поляне, де цветут белые розы.
Я снова отрицательно покачала головой.
— Я буду ждать тебя, — сказал он.
— Будешь ждать, пока не состаришься, — пообещала я ему, а он только усмехнулся. Заставив себя сделать шаг назад, потом другой, я почувствовала, что магия ослабевает. И вместе с тем, как упали магические цепи, сковывавшие мою волю, на смену страстному томлению пришла злость. Я — дочь графа Марч, а со мной обращались, как с деревенской девкой. Если он надеется, что я прибегу, как собачонка к хозяину, и взмолюсь о любви — то ошибается. Дочь графа Марча никогда ни о чем не просит. Повернувшись к эльфу спиной, я приподняла юбку, чтобы было легче идти через валежник, и пошла прочь, мысленно ругая себя за безрассудство и слабость. Боги!
Даже отвечала ему на поцелуй!
— Эй! Человеческая дочь! — донеслось вслед.
Я свирепо оглянулась.
Эльф Тэмлин держал в руке мою корзину, полную цветов:
— Ты кое-что забыла.
Если он думает, что я настолько глупа, что вернусь…
Но Тэмлин не стал подзывать меня. Перебросив корзину на мой берег, он взял коня за гриву и пошел в сторону чащи, больше не посмотрев в мою строну.
Опасаясь ловушки, я простояла на взгорке с четверть часа, переминаясь с ноги на ногу. Потом спустилась, схватила корзину и бросилась бежать, что есть духу.
Глава 3
— Какие цветы, миледи! — Лита помогала мне выкладывать цветы из корзины, подрезая стебли, и восхищалась каждым так громко, что я уже не сдерживала горделивую улыбку. — Какая вы смелая! — говорила служанка. — Я бы ни за что не осмелилась пойти в лес. Вы никого там не встретили?..
— Встретила, — сказала я многозначительно.
Лита уставилась на меня с немым вопросом, а я сказала совершено серьезно:
— Барсука и кучу муравьев.
Похлопав глазами, Лита расхохоталась. Я тоже засмеялась, хотя вспомнила при этом совсем о другой встрече. Теперь приключение с эльфом казалось мне совсем не страшным, а лишь волнующим. Будет о чем рассказать внукам на старости лет.