Любовник моей матери, или Что я знаю о своем детстве (Карусель памяти)

Чемберлен Диана

В глазах у Пола заблестели слезы, и Клэр была несказанно рада тому, что Линн наклонилась и взяла мужа за руку. Наверняка у этой парочки все будет в порядке.

У Клэр было много обязанностей в рамках фонда, но больше всего ей нравилось работать в паре с Джоном – консультировать супружеские пары, оказавшиеся в столь непростой ситуации. Она любила наблюдать за мужем: Джон с легкостью улавливал чувства того, кто находился в инвалидном кресле, позволяя выразить их без оглядки на окружающих. Каждая такая сессия заставляла Клэр в очередной

раз порадоваться тому, что Джон – ее муж.

Вместе с Джоном они понемногу подвели Стэнвиков к мысли о том, что им не обойтись без экспериментирования. Им предстояло заново определить нужды и потребности друг друга, отделив возможное от невозможного.

– У меня бывает рефлекторная эрекция, – заметил Пол. – Не могу сказать, что это такое уж впечатляющее зрелище, но…

– По-моему, так весьма впечатляющее, – вмешалась Линн.

– Что ж, – улыбнулся Джон, – вы вполне могли бы поэкспериментировать с сексуальным сношением.

– Но у Пола не может быть эякуляции, – возразила Линн. – Так что это будет нечестно по отношению к нему.

– Мы могли бы попытаться, – взглянул на жену Пол. – Ведь тебе же это доставит удовольствие, правда? А я с радостью понаблюдаю за тобой.

Клэр глубоко тронуло его отношение к жене. Какой все-таки славный парень!

– Я не собираюсь вводить тебя в заблуждение, Пол, и говорить, будто все будет по-прежнему, – заметил Джон. – На самом деле большая часть твоего удовольствия во многом будет определяться теперь ощущениями Линн.

Как-то раз Джон сказал Клэр, что он счастлив, когда она счастлива, страдает, когда страдает она… и кончает, когда кончает она. Клэр ощутила тогда укол вины, но Джон вовсе не жаловался, и она поспешила отбросить прочь неприятные чувства.

На самом деле Джону случалось кончать. Иногда. Само это событие, как и сопровождавшие его ощущения, были совершенно непредсказуемыми. Травма позвоночника у Джона была не такой серьезной, как у Пола Стэнвика, и порой его нечувствительность уступала место покалывающим или жгучим ощущениям, а то и «мини-фейерверкам», которые выстреливали там и тогда, когда от них это меньше всего ожидалось. Джон однажды заметил, что лучше уж не иметь никаких ощущений, чем такие частичные. Впрочем, он сказал это как бы мимоходом, и Клэр не отнеслась к его словам всерьез.

Теперь ей хотелось сказать кое-что Линн Стэнвик. У Клэр была возможность поговорить с молодой женщиной наедине, и все же, немного поразмыслив, она решилась озвучить это прямо сейчас.

– Линн, – наклонилась она вперед, – Пол уже не способен двигаться, как прежде. И если ты захочешь кончить во время занятий сексом, тебе придется самой позаботиться о своем оргазме.

Та глянула на нее широко открытыми глазами.

– Хочешь сказать… я должна мастурбировать?

– Именно.

Пол вновь застонал.

– Прости, детка, – печально улыбнулся он жене.

– Все в порядке, – промолвила Линн, но по выражению ее лица было ясно –

ей потребуется время, чтобы привыкнуть к этой идее.

Как только за Стэнвиками закрылась дверь, Клэр подошла к Джону и крепко обняла его.

– Хорошая работа, дружок, – сказала она.

Джон сжал ее руку.

– Эта работа здорово распалила мои аппетиты, – многозначительно заметил он.

– Подожди до ночи, – шепнула Клэр.

В этот момент в комнату заглянула Джил, ее бессменная секретарша. Она вручила Клэр стопку розовых бумажек с телефонными номерами. В самом верху красовалось имя детектива Патрика.

Джон проехал мимо Клэр к двери.

– Как насчет того, чтобы перебраться в мой офис и поработать над выездным семинаром? – спросил он.

Клэр молча смотрела на розовую бумажку в своей руке. Ей ничего не стоило выбросить ее. Забыть о ней раз и навсегда. Прошла почти неделя с того вечера в Харперс Ферри, и Клэр почти убедила себя, что может провести целую консультацию, ни разу не вспомнив о Марго Сен-Пьер. Но стоило ей отвлечься, и память вновь переносила ее на край моста, дополняя это привычным уже головокружением.

– Я приду, как только отвечу на звонки, – пообещала она.

Закрыв за Джоном дверь, она подошла к столу и набрала номер полицейского участка.

– Я подумал, что вы тоже захотите об этом узнать, – в голосе детектива Патрика сквозил чуть ли не мальчишеский энтузиазм. – Оказывается, Марго Сен-Пьер однажды уже успела побывать на том мосту.

– Что вы имеете в виду? – Клэр опустилась на стул.

– Дело в том, что она выросла в Харперс Ферри. И двадцать лет назад случилось так, что они с братом играли на этом мосту. Так вот, ее брат тогда упал и разбился насмерть.

– Что?

– Именно так, – детективу явно не терпелось поделиться с ней этой новостью. – Не могу сказать, что я знаю о том случае подробно, – добавил он. – Мы получили информацию от социального работника из психиатрической лечебницы, а ей самой было известно не так уж много. Впрочем, она сказала, что мисс Сен-Пьер тоже тогда упала, но не в воду, а ближе к берегу. Ударилась головой о камни. Вполне возможно, именно это и спровоцировало ее недуг.

Клэр взглянула в окно на залитый солнцем снег. Как ей сказала тогда Марго? « Я умерла здесь давным-давно». Что-то вроде того.

– Выходит, это преследовало бедняжку целых двадцать лет, – заметила она.

– Похоже на то. Женщина из больницы сказала, что они были кем-то вроде музыкальных гениев.

– Кто? Марго и ее брат?

– Ну да. Знаете, такие детишки, которые умеют играть на рояле не хуже взрослых?

– Вот оно что, – Клэр вспомнились слова Марго. – Шопен.

– О чем это вы?

– Да так, пустяки.

Клэр затягивало все глубже и глубже. Чем больше она узнавала о Марго, тем сильнее становилось ее любопытство.