Любовник на двоих
Шрифт:
Мне показалось, Ева хотела сказать мне в ответ что-нибудь грубое, но почему-то смолчала: может, не нашла слова, а может, из-за того, что едва сдержала икоту — от волнения она, что ли, у нее возникла?
— Ева, — начал я, — вы считаете, ваша инвалидность дает вам многие права, в то время как на самом деле она дает тем, кто заботится о вас, многие обязанности! Вместо того, чтобы жить в вашем положении, пусть и не очень легком, мужественно, вы избираете самый легкий путь: горечь.
— А что я по-вашему,
— Замолчите! И попробуйте понять: забыть о том, что вы не можете ходить, ненависть к ходящим вам не поможет! Если вы не изживете в себе эту ненависть, то ни вы сами, ни они не забудут о вашем положении ни на минуту!
— Это проповедь?
Она была просто отвратительна в своем стремлении показаться наглой. Я ударил ее по щеке. Впервые в жизни я поднял руку на женщину. Никогда бы не мог поверить, что способен на это.
Я ударил ее, как можно ударить грязную шлюху, которая вяжется к вам так, что выводит из себя. Уже только потом я понял, что рука-то моя была как свинцовая. Я был очень огорчен своей несдержанностью. Мне стыдно было посмотреть Еве в глаза. Я нервно схватился за ручку двери. Глаза будто туманом застлало.
— Виктор! — крикнула она.
Я повернулся к ней. Ее правая щека пылала. И все же на лице у нее сияла улыбка, а глаза были снова зеленее воды в бассейне.
— Подойдите! — позвала она меня рукой.
Я повиновался. Мне показалось, что она может сейчас расцарапать мне все лицо. Я уже предчувствовал, как больно могут впиться в него ее ногти. А она обхватила мою голову руками и, притянув к ее к себе, с силой впилась в мой рот своим. У нас даже зубы заскрежетали, и я сразу же почувствовал во рту горький вкус крови — Ева прокусила мне верхнюю губу. Я попробовал отступить, но она так сильно прижала меня к себе, что я не мог высвободиться — я ведь был наклонен. Я почувствовал, как ее горячее дыхание буквально входит в меня. Теперь она уже целовала меня совсем исступленно… Сначала я противился этому слиянию, еще недавно показавшемуся бы мне просто чудовищным, но вскоре забыл о том, что представляла из себя эта женщина… И уже сам стал целовать ее с не меньшей страстью.
Когда я в конце концов высвободился, голова у меня шла кругом. Я приложил к губе платок.
Полузакрыв глаза, она наблюдала за каждым моим движением.
— Когда вы ударили меня, Виктор, — заговорила она, — вы обошлись со мной, как с нормальным человеком, согласно вашим обычным принципам… И, поэтому, простите меня, если какое-то время я вела себя как совсем нормальный человек…
Когда губы перестали кровоточить, я повернул ручку.
— Я пойду.
Она не возражала.
За ужином Ева была очень весела и разговорчива. Она вела себя так, будто выпила:
После ужина мы присели подышать воздухом в патио. Ева внезапно замолчала и застыла. Похоже, у нее опять начинался кризис. Элен предложила пойти спать. И мы ухватились за эту возможность спрятаться от надвигавшегося наваждения.
Конечно же, мне не спалось.
Я пробовал читать полицейский роман, который дала мне Ева, но все время замечал, что ничего в нем не понимаю. Подошел к окну, выкурил сигарету… В комнате было невероятно душно, и я решил выйти во двор подышать воздухом.
Я тихо спускался по лестнице. Прошло уже несколько часов, как мы разошлись по комнатам. Из патио я вышел за дом. Босые ноги приятно холодил песок. На мне только и были что пижамные брюки. Я всей грудью вдохнул воздух, с наслаждением потянулся — и вздрогнул: мне послышалось, в патио кто-то был.
Сразу я было подумал, что это кошка, но, присмотревшись, заметил, что кто-то крадется вдоль .стены, избегая лунного света. И крадется в сторону гаража!
Я затаился, спрятавшись за деревом. Вскоре из патио, держась стены, выскользнула Элен. У меня сердце замерло. Даже в глазах потемнело и едва не подкосились ноги.
— Элен, — вышел я ей навстречу. Она вздрогнула, потом перевела дыхание, вздохнула:
— Как вы меня напугали!
— Куда вы собрались?
В отличие от меня она была одета. На ней была широкая провансальская юбка и легкий пуловер.
— На прогулку, — ответила она.
— Вы ведь говорили, что никуда не выходите ночью?
— Да, не выхожу, но сегодня что-то не спится…
— Тогда, теперь вам только и остается сесть в машину и снять у пляжа какого-нибудь типа.
Клянусь вам, я даже в темноте увидел, как у нее выступила вперед челюсть и загорелись глаза.
— Вы что, Виктор, с ума сошли?
— Спрашиваете! Немудрено помешаться в уме, когда открываешь, что такая девушка, как вы, на самом деле всего лишь шлюха!
Элен отвесила мне пощечину не хуже той, которой я вознаградил ее сестру. Она сделала это так быстро, что я даже не успел увернуться. Левая щека моя сильно горела, и это сразу же меня успокоило.
— Кто вам дал право оскорблять меня? — задыхалась она, — Что у вас за слова — «снять»?! Как вам могла придти в голову подобная чушь?! Откуда такая наглость?!