Любовник на все времена
Шрифт:
— Вы не привыкли к комплиментам, не так ли?
— Я не привыкла, когда мне льстят.
— Я вас не обманываю.
Генри не лукавил. Наоборот, он укорял себя: куда он только смотрел все эти годы. Диана на самом деле была красавицей.
Но не в обычном расхожем понимании этого слова. Она походила на лилию — высокая, нежная, элегантная. Ее очарование не бросалось в глаза, даже такой тонкий ценитель женской красоты, как Генри Уэстон, столько лет смотревший на Диану, только сегодня разглядел и понял это.
Оказывая ей внимание, он
Отступать назад нельзя было ни в коем случае.
— Мне кажется, мы стоим на перепутье, — тихо сказал он, делая еще один шаг к ней. — Никто из нас не считает, что другой способен так сыграть роль охваченного любовью человека, чтобы в нее поверили все остальные. В таком случае нам надо провести опыт.
— Какой опыт?
Он приблизился к ней вплотную, почти прижав к дверям.
— Поцелуй? — почти пискнула от испуга Диана. Она попыталась отойти назад, но идти было некуда, она уперлась спиной в дверь.
— Может, надо повторить это слово, чтобы вы лучше поняли? — Генри был полон решимости.
— Вы всегда ведете себя так нагло? — Диана гордо выпрямилась, всем своим видом показывая, что нисколько его не боится, и одновременно бросая взгляд на закрытые двери в тщетной надежде на побег. Генри усмехнулся. Ему раз или два удавалось ускользнуть из любовной западни, но ни одной даме до сих пор не удавалось ускользнуть от него.
У Дианы не имелось никаких шансов. Бежать было некуда.
Играя с ней как кошка с мышкой, Генри отступил назад. Сняв перчатки, он сунул их в карман жилета. Ласково взял Диану за руку и посмотрел ей в лицо, проверяя, как она отреагирует. Ее взгляд отражал настороженность, но страха или боязни в нем не было.
— Поцелуй — это не такая уж большая жертва с вашей стороны. В конце концов, надо убедить всех, что я ухаживаю за вами. Для того чтобы мое ухаживание выглядело убедительным, мне надо заставить вас поверить в то, что я к вам не равнодушен.
Генри нагнулся и зашептал ей прямо на ухо:
— А если вы, в свою очередь, докажете мне, что увлечены мной, наше представление станет еще убедительнее и лишь выиграет от этого.
Диана задрожала.
— Итак, Диана, можно мне поцеловать вас?
— Вы и тут не хотите оставить свои нахальные замашки. Зачем спрашивать позволения, если я целиком в вашей власти?
Ее голос звучал как-то странно. Генри не мог понять, то ли она взывает к его порядочности, то ли пытается, как это ни удивительно, соблазнить его.
— Да, вы правы. Нахал не спрашивает разрешения и обычно получает желаемое.
— Неужели? — Диана невольно облизала губы.
Как только ее розовый язычок прошелся по влажным и сладострастным
— Мне не терпится вас поцеловать, — еле слышно прошептал он.
Она сглотнула комок в горле и слегка откинула голову назад, как бы позволяя ему совершить обещанное, а может, просто подчиняясь его желанию. Но Генри уже не различал подобных тонкостей. Поцелуй был неизбежен, более того, необходим, словно сама судьба подталкивала их к этому.
Диана судорожно стиснула руку Генри, тогда он свободной рукой ласково провел по ее шее. Как только его пальцы коснулись кожи, Диана моментально напряглась, глаза сузились. Генри почувствовал, как быстро пульсирует ее кровь. Легкими касаниями он принялся гладить ее нежную бархатистую кожу. Дыхание Дианы стало более спокойным, она расслабилась, а еще через мгновение тихо вздохнула и запрокинула голову назад в ожидании поцелуя.
Краска сбежала с ее лица. Кожа побледнела так, что сквозь нее проглядывали вены. Она походила на драгоценную фарфоровую вазу, изящную и хрупкую, с которой следовало обращаться очень бережно, чтобы не повредить.
Генри наклонился и нежно прижал губы к ее губам. Так целуются, поздравляя друг друга с каким-нибудь праздником. Он не мог даже вспомнить, когда он так целовался в последний раз. Поскольку Генри не имел никакого желания быть пойманным в брачные силки, он благоразумно оделял своей любовью вдов, актрис и женщин легкого поведения. Но поцелуй с Дианой вызывал у него чувства, схожие с теми, которые возникают у путешественника, открывшего новую землю.
Генри нежно провел пальцами по волосам и поцеловал снова чуть ниже в шею. Диана тихо вздохнула, она уже не сопротивлялась и не возражала, более того, судя по всему, ей это начинало нравиться.
Слабая дрожь пробежала по ее телу и передалась Генри, который не мог не почувствовать ее. Он прижался носом к коже, вдыхая ее сладкий и нежный аромат, — запах чистой и невинной девушки. Его губы, чуть касаясь, ласково скользили вдоль шеи. Дыхание Дианы, сначала сдержанное, стало более глубоким.
Как вдруг с ее губ слетел тихий стон, говоривший о многом. О том, что Генри действовал умно и правильно. Его охватило волнение. Он опять впился в ее губы, сохранившие запах миндального ликера, который подавали на десерт. В нем чувствовалась сладость и пряный привкус — и все это как нельзя лучше сочеталось с запахом самой Дианы.
Она считала его беспринципным человеком, нахалом, и Генри захотелось оправдать это мнение. Воспользовавшись ее слабостью, он опять крепко поцеловал Диану. Поцелуй совершенно опьянил его. Ему неудержимо захотелось продолжения.
Голос благоразумия слабо зашевелился в его сознании, пытаясь вступить в борьбу со страстью, но быстро отступил, проиграв схватку. Не в силах сдержать порыв, он прижал ее к себе. К его удивлению, Диана задрожала и сама прильнула к нему.
Все шло слишком хорошо.