Любовник на все времена
Шрифт:
Диана застонала от удовольствия, когда он принялся целовать и сосать ее грудь сквозь тонкую ткань сорочки, одновременно поглаживая, слегка сжимая и круговыми движениями большого пальца лаская кожу вокруг другого соска, затвердевшего от возбуждения. Его ритмические ласки эхом отражались внутри ее тела, пробуждая в нем ответное биение крови, лучше всего чувствовавшееся внутри ее живота.
Она едва не заплакала от досады, когда Генри на миг прекратил свои ласки, но тут же угадала его намерение. Он развязал тесьму на ее сорочке и стащил с нее тонкий шелк, обнажая плечи, спину и грудь. Теперь между его горячими губами и ее не менее горячей кожей не осталось больше никакого препятствия. Он
— Еще! Еще! — закричала Диана, охваченная неудержимым восторгом, возбужденная плоть которой уже не просила, а требовала дальнейшего продолжения. Теперь она точно знала, где должны были ее гладить его руки. Между ног. Снаружи, внутри. Но только там. По всему было видно, что этого хотелось не только ей, но и ему также.
— Еще! Больше! Еще! — молила она.
Генри на миг оторвался от ласк и приподнял голову. В его глазах блеснул насмешливый огонек.
— Больше? Может, вот так? — Он чуть крепче и больнее сжал пальцами сосок на ее груди.
Диана застонала и поникла головой. Наслаждение было таким пронизывающим, таким сильным, что она не могла выговорить ни слова.
— Скажи мне, что тебе хочется?
Он тоже весь горел от вожделения.
Притворяться больше не было сил, и Диана застонала:
— Я хочу тебя. Прикоснись ко мне, возьми…
Она едва не умирала от наслаждения, от желания получить нечто большее.
— Скажи, Ди, где мне следует тронуть тебя сейчас? — допытывался Генри.
Глубоко вздохнув, словно собираясь броситься с головой в реку, она прошептала:
— Там, между ног. Скорее, Генри, я не вынесу этого.
Зарычав как зверь, он с новой силой набросился на нее, целуя ее горячие, иссохшие от страсти губы. Он поцелуем закрыл ее рот, готовый раскрыться в крике. Их дыхание слилось. Их сердца бились в унисон. Огонь обоюдной страсти вспыхнул с новой силой. Диана ничего не соображала. Она только чувствовала, что он раздвигает ее бедра, как тогда в первый раз.
Она вся задрожала от вожделения, когда его рука проникла под юбку и коснулась кожи между ног, там, где она и просила. Сила вожделения была такой, что она вся задрожала и, поддавшись чуть вперед, крепко схватила его за отвороты рубашки.
— О-о, это невыносимо… — Она едва не задыхалась.
— Нет, это еще терпимо, — усмехнулся Генри, — но скоро точно будет уже невыносимо.
Даже в такие моменты он никак не мог отвыкнуть от привычки подсмеиваться над ней.
— Только не останавливайся, — взмолилась она. — Продолжай дальше.
— Конечно, продолжу, — с готовностью произнес он, принимаясь ласкать и гладить ее между ног. Каждое движение его руки пробуждало в ней волну наслаждения, которое охватывало всю ее так сильно, что замирало дыхание. Ее тело начало трястись, ритмично покачиваться, бедра непроизвольно сжимались, словно хотели вобрать всю его руку внутрь себя. Мыслей в голове Дианы не было никаких, она жила одними только чувствами, новыми, необычными, острыми, всеохватывающими. Она ощущал себя бесплотной, стоящей на краю пропасти и готовой воспарить над землей.
— Еще, дальше. — Она уже не просила, а требовала.
— Дальше так дальше. — Генри не возражал. Он с новой энергией принялся одаривать ее изощренными ласками, пытаясь поддержать и усилить ее возбуждение. Она то воспаряла вверх, то опять опускалась на землю, это была невыносимая мука блаженства. Она больше не принадлежала самой себе, а целиком и полностью находилась в его власти.
И вот наступил миг, когда терпеть больше не осталось сил. В глазах вспыхнул огонь, и ее тело разлетелось на мелкие кусочки, которые поднялись высоко в воздух и растворились. Она перестала существовать,
Откуда-то издалека до нее донесся голос Генри. Странно, но он звучал взволнованно.
— Диана? Любовь моя? Что с тобой? Ответь?
— О-о-о, — застонала она в ответ.
— С тобой все в порядке? Ди, ответь мне. Прошу тебя. — В его голосе чувствовалась неподдельная тревога.
— Со мной все хорошо, — произнесла наконец Диана, чувствуя на своих губах глупую, но счастливую улыбку. — Мне кажется, что все мое тело превратилось в студень.
— В таком случае тебе надо немного отдохнуть. Сегодня ночью тебе понадобятся все твои силы. Тебе удобно? Как твое настроение?
— Прекрасно. — Она положила голову на его широкую грудь, наслаждаясь запахом его мокрой от пота кожи, стараясь вобрать в себя исходившую от него силу. — А как твое настроение?
Генри усмехнулся:
— Мне тоже хорошо, но скоро будет еще лучше. Ты не представляешь, как приятно держать тебя в руках, такую довольную, расслабленную от доставленного мной удовольствия.
Глава 18
«Лорд и леди Уэстон пригласили меня к себе домой на другой день после банкета. Вся их семья была в сборе, так что я не удивлюсь, если они и сегодня продолжают праздновать вашу свадьбу. Мне там очень понравилось, но тебе стоило бы предупредить о том, что меня там ожидает. Как только я вошел под крышу дома, меня не оставляли в покое ни на минуту. Удивительно, но у леди Уэстон и у леди Шелдон был наготове для меня список невест. Целых семь имен. Одна из моих невест, она еще ходит в школу, строила мне глазки, а я строил глазки тетке твоего мужа. Было так весело, что я даже не заметил, как потерял три пуговицы на сюртуке. Между нами, я случайно услышал, как леди Данстон шептала своей сестре, что предупредила тебя насчет кареты. Кроме того, было сказано много такого, чего я не хотел бы знать…»
Письмо Александра Мерриуэзера сестре Диане Уэстон.
— Просыпайся, любовь моя.
Диана промычала что-то невразумительное, не желая расставаться с чудесным сновидением. Ей снилось, что Генри целует и ласкает ее грудь. Каждое прикосновение его губ, зубов, языка вызывало у нее сладострастный трепет.
— Ди, проснись и поцелуй меня, мы уже подъезжаем.
Она была уже на краю блаженства, если бы только он догадался и тронул ее там, между ног. Генри поцеловал ее в шею, но, видя, что она не хочет просыпаться, легко потряс за плечо. Диана стала выплывать из сонной пелены, и тут он тронул ее за бедро почти там, где ей хотелось. Его пальцы скользили по внутренним поверхностям ее бедер, словно лодка между берегами Темзы. Очень скоро Диана потеряла терпение, застонала и впилась страстным поцелуем в его губы.
Генри зарычал, его плоть напряглась под сидевшей на его коленях Диане. Затем с довольным видом ухмыльнулся:
— Я же говорил тебе, любовь моя, что доведу тебя до исступления.
— Еще не довел, — солгала Диана.
— Ладно, в таком случае мы сейчас все быстро исправим. — И он тут же просунул палец еще глубже.
Диана застонала, услышав ее стон, он улыбнулся от удовольствия и продолжил свои волшебные движения, вызывавшие у нее такие острые ощущения. Его ритмичные поглаживания сделали свое дело, Диана была уже на краю блаженства. Это было восхитительно и одновременно мучительно. Она стремилась вперед, к неизвестному концу, сулившему что-то необыкновенное, а он медлил и не торопился.