Любовники и лжецы. Книга 1
Шрифт:
– Сэм, – спросила она наконец, – он знал, сколько лет Джини? Ты в этом уверен?
– Уверен ли я? Еще как!
– Он в этом признался?
– Мне – нет. А ты подумала, что он вот так возьмет и во всем сознается? Он не дурак! Джини, правда, пыталась покрывать его, заявила мне, что соврала и сказала, будто ей уже восемнадцать. Она, видишь ли, его обманула! Маленькая врунья! Да все он прекрасно знал! Ему просто хотелось потрахаться, Мэри, он ошивался с ней в барах, ресторанах. Он совратил мою идиотку-дочь. Конечно, он затащил ее к себе в постель в первый же день! Конечно, ей было пятнадцать лет, но ведь несовершеннолетние девочки самые аппетитные! Он рассказывал об этом всем, всем! Господи Иисусе! Бармену,
– А что он с ней выделывал? – внезапно спросил Хоторн, застав Мэри врасплох. Она подняла на него удивленные глаза, затем вздохнула и покачала головой.
– Извини, Джон. Я была за сотни километров от нее, и все же я буквально наяву представляла себе все, о чем рассказывал Сэм. Ты не представляешь, что я испытывала, когда он говорил… Прости, ты о чем-то спросил?
– Да нет, ни о чем, – выпрямился в кресле Хоторн. Мэри встала, приготовила кофе и, пока они его пили, быстро досказала Хоторну финал истории. О том, как она решила ничего не говорить Джини. Девочка считала, будто отец сдержал обещание и хранит все в тайне. Если для Джини это имело такое огромное значение, значит, так тому и быть. Мэри сделала вид, что поверила в идиотскую историю, рассказанную ей в качестве «официальной» версии их возвращения из Бейрута: якобы Джини где-то задержалась и вернулась домой пьяная. Потом, решила Мэри, когда Джини будет готова довериться ей, когда ей потребуется помощь близкого человека, она сама расскажет ей обо всем, и Мэри сможет ей помочь.
– Но этот момент так и не настал? – спросил Хоторн, и Мэри показалось, что он уже не так внимателен, как в самом начале, словно эта часть истории интересовала его гораздо меньше. Она кивнула.
– Прекрасно, – перегнулся он через столик и дотронулся до ее руки. – Теперь я все понял и могу наконец дать тебе совет…
Так он и сделал. Совет его, как всегда, был чрезвычайно мудрым.
– Ничего не предпринимай, – сказал он.
Мэри поднялась со стула и окинула взглядом кавардак, царивший на кухне. Она уже выбивалась из графика. Нужно было поскорее кончать с муссом и приниматься за фазанов. Она вновь, но уже без былого воодушевления, принялась сбивать белки. Затем Мэри отмерила нужную порцию сливок, и вдруг ее снова охватили сомнения. Был ли этот совет действительно хорош? Во время их беседы она не усомнилась в этом ни на секунду, настолько взвешенными казались доводы Джона в пользу такого решения, настолько убедительно и спокойно звучал его голос, хотя теперь он показался Мэри более жестким, чем прежде.
– Во-первых, – начал он, – появление этого Ламартина, конечно, хорошей новостью никак не назовешь. Его имя кажется мне знакомым. Я постараюсь что-нибудь выяснить и сообщу тебе о результатах. Во-вторых, – продолжил он после недолгого молчания, – Джини сама должна разобраться в том, что он собой представляет. И ты не пытайся делать это за нее. Она уже взрослая женщина, а не ребенок, пойми это, Мэри. Более того, судя по ее статьям, она женщина умная, и ее не так просто ввести в заблуждение. – Он пристально посмотрел на Мэри. – Я прав?
– Думаю, да.
– В таком случае позволь ей самой разобраться, что это за человек. Не вмешивайся. И уж тем более не вовлекай в это Сэма. Если еще и он влезет, можно гарантировать, что дела пойдут хуже некуда. И в-третьих, – после короткой паузы подвел он итог, заставивший Мэри удивленно открыть глаза, – не настраивай себя заранее. У тебя существует предубеждение против Ламартина…
– Предубеждение? – изумленно переспросила Мэри. – Не думаю, чтобы это было предубеждением. То, что он сделал, очевидно. Он поматросил Джини, а потом перескочил на какую-нибудь другую
– А ты уверена, что все было именно так? – Что-то в тоне Хоторна, когда он задавал этот вопрос, показалось Мэри необычным. Он чуть ли не симпатизировал Ламартину, а уж этого-то она никак от него не ожидала. Когда речь касалась сексуальной морали, Хоторн становился старомодным и даже консервативным. В нем слишком крепко сидел дух католицизма.
– Ты уверена в этом, Мэри? – спросил он опять. – Подумай. Ты ведь слышала всего одну версию этой истории. По собственному опыту скажу тебе, что она может оказаться, мягко говоря, недостоверной. – Хоторн нахмурился и посмотрел в сторону. – Вполне возможно, существуют какие-нибудь смягчающие обстоятельства.
– Что за чушь! – огрызнулась Мэри. – Факты говорят сами за себя…
– Нет, не говорят! – резко оборвал он ее. – Факты вообще редко разговаривают. Ты просто определенным образом интерпретируешь известные тебе факты. Все люди только этим и занимаются. – В голосе Хоторна промелькнула горечь. – Поверь, мне это хорошо знакомо.
– Ну ладно, ладно… – поспешно согласилась Мэри. – Я подожду благоприятного случая, не буду торопиться с выводами. Ты ведь именно это предлагаешь?
– Да, именно это. – Хоторн говорил решительным тоном, однако звучавшая в нем категоричность не нравилась Мэри.
– Не торопись, – продолжал он. – Выжди. Посмотри на этого человека и спроси саму себя, что ты о нем думаешь. А пока… Пока остынь, Мэри. Постарайся не быть твердолобой. Попробуй взглянуть на всю эту историю с точки зрения Ламартина. Подумай, какие чувства здесь могут быть замешаны. Работая в зоне боевых действий, он находится под огромным гнетом. Это опасное место, опасное время. Неожиданно он встречает незнакомку, которая оказывается прекрасной светловолосой девушкой. Да будет тебе, Мэри! Ты же вполне в состоянии представить, во что может вылиться подобная ситуация.
– И, по-твоему, это извиняет его поведение? Я, например, считаю, что нет.
– Возможно, и не извиняет, но объясняет. Будь реалистом. – Голос Хоторна напрягся, в нем зазвучало нетерпение. – Пятнадцатилетние девочки могут быть весьма соблазнительными и представлять собой сильное искушение – тебе это известно не меньше, чем мне. Они легко могут завести любого мужчину. Им хочется опробовать силу своих сексуальных чар. Их поведение может выглядеть как откровенное приглашение, а иногда таковым и является. И когда мужчина откликается на это приглашение, его не всегда можно за это судить.
– Значит, ты обвиняешь Джини? – пылко возмутилась Мэри. – Как ты можешь, Джон!
– Ничего подобного, – резко возразил он. – Я всего лишь перечисляю возможные варианты. Для того, чтобы акт совращения увенчался успехом и имел повторения, в нем должны принимать участие как минимум двое.
Мэри смотрела на него сначала с недоумением, а потом с укором. Они внезапно оказались на грани ссоры. Она увидела, что Хоторн тоже это понял, и сразу постарался сгладить неловкость.
– Не отвечай на это, Мэри. Извини. Уже поздно, и мне пора идти. Может быть, мне просто не удалось как следует сформулировать свои мысли… – Он поднялся и обнял ее за плечи. – Я только пытаюсь объяснить тебе, что мужчины и женщины отличаются друг от друга. Допустим, для Джини все обстояло именно так, как ты рассказываешь, и для нее эта история обернулась большой любовью. Я даже убежден, что ты права. Но с точки зрения мужчины, ты должна признать это, Мэри! – искушение было слишком велико. Мужчины любят секс, Мэри. Они любят простой секс, не отягощенный никакими эмоциональными переживаниями. Если им предлагают такой товар, они не раздумывая хватают его… И не делай вид, будто тебе это неизвестно или что ты гневно осуждаешь это. Это не так. Я слишком хорошо знаю твою жизнь.