Любовники и лжецы. Книга 1
Шрифт:
На тело, расположенное ближе к ней, невозможно было смотреть без содрогания. Увидев лилово-синие трупные пятна на лице покойника, Джини отвернулась, но затем заставила себя вновь посмотреть на него.
Тело принадлежало мужчине средних лет, светловолосому, худощавого сложения. Он был прекрасно одет – в будничные, но дорогие вещи. Состояние, в котором находилось его тело, разительно контрастировало с элегантным спортивным пиджаком, шелковым галстуком и рубашкой, расстегнутой на несколько пуговиц. На нем были джинсы, мягкие кожаные мокасины и желтые
Другое тело, также принадлежавшее мужчине, было практически обнажено. У этого покойника были золотистые волосы и на нем были только синие трусы. В мочке его правого уха была продета золотая сережка. Его рука застыла в последнем конвульсивном жесте в сторону его товарища. Он облокотился на плечо своего соседа карикатурным жестом преданности, его голова свесилась на грудь. На затылке, у основания черепа, между длинными прядями волос виднелась аккуратная дырочка размером с десятипенсовую монету.
Крови было очень мало, она запеклась только вокруг ранки. Отведя глаза в сторону, Джини поняла, что перед тем, как убить этого человека, его заставили раздеться. Его вещи лежали на полу в нескольких метрах от тела. Они были аккуратно свернуты и уложены стопкой, которую венчали два ботинка. Вид этой одежды потряс девушку. Значит, его заставили раздеться, аккуратно уложить свои вещи и сесть на пол, чтобы быть застреленным? Или, может быть, кто-то сам взял на себя труд уложить их, как для проверки в казарме, уже после того, как их владелец был мертв?
Паскаль стоял на коленях рядом с покойниками, изучая их раны, которые были расположены одинаково. Затем он осмотрел клейкую ленту шириной примерно в три сантиметра, которой были скручены их лодыжки и запястья. Выпрямившись, с побледневшим лицом, он повернулся к Джини.
– Убиты профессионально. По одному выстрелу на каждого.
– Но они умерли не одновременно…
– Нет, конечно. Этот умер один или два дня назад. Второй… – У Паскаля вырвался нетерпеливый жест. – Раньше. Гораздо раньше. Здесь достаточно холодно, отопление не работает… Я бы сказал, что его убили дней десять назад. Возможно, недели две.
Паскаль склонился над тем, который был одет, присмотрелся к его светлым волосам и перстню-печатке, что был у него на пальце.
– Макмаллен, – сказал он. – И застрелили его раньше, чем второго. Неожиданный способ убить человека, заставив его предварительно устроиться рядышком с другим трупом.
Он задумался, будто в голову ему пришла какая-то новая мысль, и стал оглядываться.
– Посылка, – произнес он, – где же посылка? Неужели ты не видишь, Джини? Макмаллен был мертв уже задолго до того, как ему отправили посылку… Где же она? Значит, ее кто-то забрал.
Он быстро пересек комнату и открыл дверь в противоположной стене. Джини удалось разглядеть, что там располагалась маленькая спальня. Прямо на полу лежал матрас, на нем несколько простыней. Паскаль вошел в спальню. Джини слышала, как он открывает и вновь закрывает
Паскаль не услышал ее стона. Он вошел обратно в комнату и открыл дверцы шкафчика. Там был электрический чайник, немного черствого хлеба, несколько чашек и тарелок. Паскаль захлопнул дверцы.
– Где же посылка? – нетерпеливо спросил он. – Она наверняка была доставлена, но кто ее получил? Обертка и упаковочная бумага от нее до сих пор валяется на полу в спальне. Коробка пуста.
– Я знаю, что они прислали ему, Паскаль, – тихо произнесла Джини. – Вон там, на полу, рядом с одеждой. Тот, кто их убил, использовал это. Смотри. Они ее использовали…
Ее голос дрожал. Издав невнятное восклицание, Паскаль нагнулся и поднял с пола небольшой золотой предмет. Он открыл крошечную его крышку.
– Губная помада? Они прислали Макмаллену губную помаду?
– Думаю, да. Взгляни, они разукрасили ей лицо этого человека. Как ужасно, Паскаль! Посмотри.
Паскаль нагнулся и осторожно приподнял голову обнаженного мужчины. Кто-то накрасил его рот ярко-красной губной помадой, нарисовав ему губы сердечком. Этой же помадой были нарумянены его щеки. Красные пятна помады придавали лицу покойника сходство с женским. Его синие глаза все еще были открыты. Паскаль едва слышно выругался.
– Кто же это сделал? Кто этот человек? Если одетый – Макмаллен, то кто же этот?
– Это не Макмаллен, – отвернулась в сторону Джини. – Я знаю, кто это. Я знаю обоих. Тот, который одет, Джонни Эплйард, а второй, по-моему, его дружок, Стиви.
– Стиви? Не может быть! Ты же разговаривала с ним всего два дня назад, и он был в Нью-Йорке.
– Думаю, это именно он. Взгляни, лента немного закрывает их запястья, но на них совершенно одинаковые браслеты. Это что-то вроде символов взаимной любви. Сам посмотри, Паскаль, на них выгравированы их имена и сердца, пронзенные стрелой. Джонни и Стиви. Стиви через «еу». Это он.
Лицо Паскаля окаменело. Он молча осмотрел браслеты и выпрямился.
– Надо обыскать квартиру, – сказал он. – Как можно тщательнее. Макмаллен мог здесь быть. Это вполне мог сделать он сам. Не исключено, что он дошел и до этого. Джини, подожди меня снаружи.
– Нет, – стараясь не глядеть на мертвецов, она пересекла комнату. – Я еще раз осмотрю спальню. Вдруг ты что-нибудь упустил.
В спальне она ничего не обнаружила. Джини приподняла матрас и простыни с пола, но под ними ничего не было. От белья пахло сыростью и грязью. Позади спальни располагалась примитивная ванная комната: унитаз, верхний душ, треснувшая раковина. Ни полотенец, ни мыла.