Любовники и лжецы. Книга 1

Боумен Салли

– Великолепная мысль. Пойдем домой и попьем чаю. А потом можем посмотреть телевизор. Что ты на это скажешь?

Такая перспектива, казалось, обрадовала девочку. Лицо ее осветилось.

– Я согласна, – сказала она. – Я дома всегда смотрю телевизор одна.

– А разве мама с тобой его не смотрит, дорогая? Или няня? Новая няня? Как ее зовут?

– Элизабет. Она англичанка. Да, иногда и она со мной смотрит. А мамочка только обещает, но потом всегда оказывается занята. – Марианна крепко стиснула руки. – По понедельникам после обеда, по-моему, показывают «Опасную мышь». Мне она нравится.

– Вот и отлично, пусть будет «Опасная мышь», –

подвел черту Паскаль.

Идти им было недалеко, но Марианна шла все медленнее и медленнее. Вскоре она начала отставать. Паскаль вновь пощупал лоб дочурки. Теперь он был уже очень горячим. Оставшийся путь до дома он нес ее на руках.

Войдя в дом, он уложил Марианну на диван в «телевизионной» комнате и укрыл ей ноги пледом. Затем он включил телевизор и газовое отопление. После этого Паскаль отправился на поиски аспирина, обнаружив его в третьей по счету ванной, принадлежавшей самой Элен. Она была тщательно отделана и облицована розовым мрамором. Длинная полка вдоль стены была уставлена косметикой, кремами, предохраняющими кожу от старения, и склянками духов. Аспирин находился в аптечке, рядом с коробочкой в форме лошадиной головы, где Элен всегда держала противозачаточные средства. Коробочка была открыта и пуста.

Паскаль закрыл аптечку, испытывая неудобство оттого, что увидел это. Налив в стакан воды, он вернулся к Марианне. Он отсутствовал не более пяти минут, но судя по лицу девочки, за это время у нее успела сильно подскочить температура. Ей даже было больно проглотить таблетку аспирина.

– Папа, у меня болит горло, – пожаловалась она. Паскаль погладил ее по волосам, подложил ей под голову подушку и осторожно расстегнул платье. Грудь и шея девочки были покрыты сыпью. Паскаль вновь застегнул платье. Был всего час дня.

– Во сколько возвращается домой твоя няня Элизабет в выходные дни, Марианна?

– Вечером. После чая. Она купает меня.

– А разве этого не делает мама, когда у Элизабет выходной?

– Нет, это всегда делает Элизабет. Потом она читает мне книжку и укладывает в постель…

Паскаль нахмурился и, пытаясь говорить спокойным голосом, произнес:

– Слушай, Марианна. По-моему, папе стоит позвать к тебе доктора. Пусть он даст тебе что-нибудь от горлышка, хорошо? Ты хочешь, чтобы я позвонил своему доктору или тому, который к тебе обычно приходит?

– Позвони своему доктору, папа. Наш доктор противный. Он старый и все время торопится. Ну его.

Ассистентка сообщила, что доктор уехал по вызову к больному с сердечным приступом и находится сейчас на другом конце Парижа. Когда он вернется, то немедленно отправится по адресу, который назвал Паскаль, но ожидать его раньше, чем через два часа, не имеет смысла.

Паскаль вернулся в «телевизионную» комнату. Марианна спала. Он сел рядом и стал с волнением смотреть на дочь. Ее дыхание выровнялось, лоб стал прохладнее. Видимо, подействовал аспирин.

Паскаль встал и принялся расхаживать по комнате. Он был взволнован, озабочен и никак не мог успокоиться. Взял один из модных журналов Элен, но через секунду отшвырнул его в сторону. В этом доме вообще нечего было читать. Он взглянул на телефон и подумал, не позвонить ли Джини. Шел уже третий час. Паскаль посмотрел на спящую Марианну. Он понял, что может и не успеть на пятичасовой рейс. Через некоторое время, все еще не в силах успокоиться, он вышел на улицу. Никаких признаков приближения доктора!

Паскаль вернулся в дом и сел напротив Марианны. Чтобы взять себя

в руки, он попытался думать о работе, однако это ему не помогло. Он вспомнил Палаццо Оссорио, и от этого стало еще хуже: к страху за Марианну добавился страх за Джини. Паскаль вытащил из кармана маленькую медную пуговицу, найденную им накануне вечером под стопкой одежды Стиви. Она завалилась в щель между половицами и была почти невидна. Принадлежала ли она убийце? Пуговица выглядела новой и еще не успела потускнеть. Паскаль вертел ее и так, и эдак. Узор был выполнен очень тщательно. Присмотревшись повнимательнее, он увидел, что на пуговице выдавлен венок, предназначенный, судя по всему, для того, чтобы увенчать какого-нибудь героя или победоносного генерала. Листья были то ли дубовые, то ли лавровые, но, так или иначе, они символизировали триумф.

Паскаль долго не отрывал взгляда от маленького блестящего предмета, но потом спрятал его в карман. Из кофра с фотоаппаратами он достал найденную Джини книгу. Старая потрепанная обложка с фирменным знаком издательства «Пингвин» – такие продаются в тысячах магазинов. На обложке красовался портрет молодого Джона Мильтона, внутренние страницы пожелтели и были испещрены пятнами сырости. «Потерянный рай». Та самая, которую Джини обнаружила в свое время на письменном столе Макмаллена. Означало ли это нечто большее, чем просто пристрастие ее хозяина к творчеству Мильтона и эпической поэзии? Пока было очевидно лишь одно: книга эта действительно принадлежала Макмаллену и, следовательно, он успел побывать в Венеции. Но больше эта находка не говорила Паскалю ни о чем.

Он взглянул на Марианну. Девочка все еще спала. Стремясь хоть чем-то занять себя, он принялся читать книгу, но очень скоро оказался в крайне затруднительном положении. Разговорный английский был у Паскаля блестящим. Его отец преподавал иностранные языки в школе в Провансе. Он умер, когда сыну исполнилось всего лишь десять, и хотя воспоминания уже поблекли, Паскаль до сих пор помнил давно минувшие времена, когда отец читал ему вслух отрывки из произведений великих англичан: Шекспира, Диккенса и других. Однако Мильтон в их число не входил. Паскаль перевернул страницу. Необычный синтаксис этого слога был выше его понимания. Может, английский язык Паскаля и был хорош, но для этого произведения явно недостаточен. Паскаль перевернул еще одну страницу, замер и поднес книгу поближе к свету.

Вдоль одной из строф карандашом была проведена тонкая линия. Она выделяла не какие-то определенные слова, а целое четверостишие. Паскаль стал внимательно его читать:

И мучит его мысльДвоякого страданья:О счастье, что ушло,О боли, что горит.

Паскаль задумался. Прочитанные слова эхом отдавались в его мозгу. На короткое мгновение он примерил их к собственной жизни. Подходили ли они также и к Макмаллену? Он захлопнул книгу. На диване заворочалась Марианна и беспокойно скинула с себя плед. Паскаль пощупал ее лоб. Судя по всему, действие аспирина заканчивалось, девчушка снова начинала гореть. Паскаль нетерпеливо подбежал к входной двери и распахнул ее настежь. Машины доктора все еще не было. Боль и тревога захлестнули его. Он вернулся в комнату, опять укрыл дочку пледом, выключил отопление и приоткрыл окно. Нужно сбить ей температуру. Во что бы то ни стало нужно сбить ей температуру!