Любовники и лжецы
Шрифт:
Пытаясь взять себя в руки после вихря эмоций, закруживших ее, Лианна стояла и смотрела, как Элиот уезжает, точнее убегает, от нее. Подобная сцена уже становилась привычной.
Слава Богу, Грета вовремя залаяла. Иначе она впустила бы его в дом, а там, за закрытыми дверьми, — внутрь своего тела. И можно только догадываться, что могло бы произойти.
Господи, о чем же она думала? Мистеры Хайды часто проявляются в моменты эмоционального перенапряжения, а их любовный акт наверняка стал бы таким моментом… Да ни
В дверях своего дома показался Терман. Он помахал Лианне, а потом закрыл дверь. Какой молодец! Он дождался отъезда Элиота, чтобы убедиться в ее безопасности. Теперь он и Дикси могут быть спокойны. Счастье — иметь таких хороших друзей.
Грета снова залаяла, требуя внимания к себе. Лианна открыла дверь, собачка выскочила на крыльцо и принялась тереться о ноги Лианны. Если Грета и почуяла что-то страшное в Элиоте, то все уже прошло. И Элиот уехал. Значит, опасность миновала ее.
Так почему же она испытывает не радость, а разочарование и пустоту? Лианна нагнулась, взяла Грету на руки и вернулась с ней в дом.
— Остались мы с тобой вдвоем, малышка. Сейчас я дам тебе собачий бисквит, а сама поем шоколадных чипсов.
И только сейчас Лианна почувствовала одиночество. Маленький дом, где ее ждала Грета, всегда казался Лианне надежным убежищем, тихим и спокойным. Местом, где никто не мог причинить ей вред. Но сегодня вечером Элиот изменил это представление. Он пробыл здесь совсем недолго, но эмоциональная напряженность этих мгновений возмещала их быстротечность. Уходя, Элиот унес с собой ее ощущение благополучия, оставив взамен опустошенность.
Сидя на кухне, Лианна наблюдала, как Грета с удовольствием поглощает собачий бисквит. Мир этой маленькой собачки был незамысловатым. Она обожала Элиота и ненавидела Эдварда, и ей не надо было сдерживаться в выражении чувств, да и вообще сдерживать свои эмоции в страхе перед возможными последствиями. Грету абсолютно не волновало, что Элиот болен психически и представляет опасность не только для себя самого, но и для ее хозяйки.
Лианна не могла ненавидеть Элиота из-за его болезни, как не могла ненавидеть и отца. Но невозможно было и избавиться от страха перед тем, что он может сделать в результате своей болезни. Как врачу ей следовало верить в его излечение. Но как женщина Лианна даже не осмеливалась надеяться. Она любила отца все время его болезни, помогала ему чем только могла, но этого оказалось недостаточно. Иногда вообще никаких усилий не бывает достаточно.
Внезапно раздался стук в дверь. Может, Элиот передумал и вернулся?
И хотя разум ее протестовал, Лианна бегом устремилась ко входной двери, распахнула ее и увидела стоявшего в темноте Элиота. Ее руки взметнулись навстречу, и он раскрыл ей объятия. Но внизу, у ее ног, раздалось рычание Греты. Губы Элиота грубо, требовательно впились в губы Лианны, в нос ей резко ударил запах табака, а объятия причинили боль.
И Лианна поняла свою ошибку.
Глава 20
Страх
Эдвард еще сильнее прижал ее к себе. Лианна, охваченная паникой, прилагала все силы, чтобы удержаться на ногах.
Может, он хочет повалить ее на пол и силой принудить к тому, на что несколько минут назад они оба были готовы, сжигаемые обоюдным желанием?
Лианна услышала, как захлопнулась дверь, и поняла, что он затащил ее в дом, чтобы ему уже точно никто не помешал. Ни Терман, ни Дикси не могли случайно выглянуть в окно и увидеть его, да и прохожих на улице не было. Лианне следовало полагаться только на себя.
За ее спиной Грета продолжала яростно тявкать, но Лианна понимала, что силы маленькой собачки отнюдь не равны ее храбрости. Она оказалась наедине с сумасшедшим. Страх ослабил все мускулы, почти парализовал ее. Разве можно было справиться с безжалостной силой больного мозга?
Пальцы Эдварда стиснули руки Лианны, удерживая всего в несколько дюймах от него. Он улыбнулся той самой улыбкой, которая представляла собой жалкую пародию на улыбку Элиота.
— Значит, вы узнали меня, — прошипел он.
— А вы что, тоже меня хотите? — поддела его Лианна.
Теперь уже Эдвард отбросил всякую вежливость и не пытался выдавать себя за Элиота.
— А вы храбрая, леди. Неудивительно, что Элиот втрескался в вас.
— Неужели? — Даже сквозь страх Лианна ощутила радость при мысли о том, что Элиот «втрескался» в нее. Но радость ее тут же сменилась отчаянием: ведь чувства Элиота, к сожалению, не остались безответными.
— Неужели? — передразнил ее Эдвард. — Хотел бы я, чтобы вы могли увидеть страстное желание, написанное на вашем лице. Оно почти скрывает страх. Так что вы задумали, доктор? Свадьбу втроем? Вы ведь наверняка уже поняли, что, заполучив Элиота, заполучите и меня.
Лианна сделала глубокий вдох и на несколько секунд задержала дыхание, приказывая себе расслабиться и держаться разумно… как врач. Это был ее единственный шанс.
— Это я понимаю, Эдвард, — заверила его Лианна, понижая голос и пытаясь говорить спокойно. — Я признаю вас обоих. Меня волнует все, что связано с Элиотом.
Эдвард еще крепче сжал руки Лианны.
— Вас волнует Элиот, и только Элиот. Так было всегда. Я не настолько глуп, чтобы поверить, будто вам не наплевать, что будет со мной.
Лианна сосредоточилась на физической боли в руках. Так ей было легче контролировать панику, которая грозила захлестнуть ее, заставив потерять способность здраво рассуждать.
— Вы ошибаетесь, Эдвард. Меня беспокоит ваша судьба, потому что, как вы сами только что сказали, вы с Элиотом — одно лицо. Как же я могу заботиться об одном, не заботясь при этом о другом?