Любовники и лжецы
Шрифт:
— Нет, — ответил Элиот. — А разве имело бы значение, если бы я стал возражать?
Стоктон улыбнулся, затем стал наговаривать на диктофон дату, время допроса, обстоятельства дела и имена всех присутствующих.
Первый его вопрос казался вполне безобидным. Он касался того, что они уже обсудили по телефону.
— Вы звонили сегодня утром в полицейский участок и разговаривали с офицером Джимом Картером? — Однако Стоктон сменил спокойный и дружелюбный тон на агрессивный.
— Нет, не звонил.
— А вы
Что он мог ответить на этот вопрос? Если признается, что подозревает Эдварда, то все тут же откроется. И независимо от того, убил ли он Кей Палмер или нет, он попадет либо в тюрьму, либо в сумасшедший дом.
— Ты можешь не отвечать на любые вопросы, на которые не хочешь отвечать, — напомнил Роджер, заметив нерешительность Элиота.
Однако отказ отвечать на вопросы будет истолкован как признание вины.
— Нет, — заявил Элиот. В конце концов, он не был абсолютно уверен в том, что звонил Эдвард.
— Вы учились в школе вместе с покойной Кей Палмер?
— Возможно. Но я не уверен. Я учился в школе с девушкой по имени Кей Бекер, но с тех пор не видел ее уже почти двадцать лет.
— Мы проверили. Девичья фамилия Кей Палмер — Бекер. Вы действительно учились вместе с ней в школе. Ну, может, теперь вы хотите нам что-то сказать?
— Нет. — Они что, шутят? С какой стати он должен хотеть сказать им что бы то ни было?
Истон зашел за спину Элиота и склонился над ним. От полицейского исходил стойкий запах табака, заполнивший маленькую комнату, где и так нечем было дышать.
— Она ведь вас обидела, не так ли? — хриплым шепотом спросил он. — Она вас бросила, а одноклассникам рассказала, что вы сумасшедший, потому что продолжаете общаться с воображаемым товарищем.
— Советую тебе не отвечать на этот вопрос, — вмешался Роджер.
Значит, они уже знают об этом. Отказ отвечать только вызовет подозрения.
— Я могу ответить на него. В то время мы были подростками, а подростки бывают жестокими.
— То есть вы отвечаете «да»?
— Да. — Раздражение заставило его забыть о страхе. — Кей разбила мое юношеское сердце и унизила меня. А потом она уехала в другой город, и больше я ее никогда не видел. Уверен, такое случается с большинством подростков, но не думаю, что это повод для убийства.
— Значит, больше вы никогда не видели ее?
— Не видел.
Стоктон откинулся на спинку стула и сложил руки на животе.
— Кейн, мы знаем, что это неправда. Как же вы можете ожидать, что мы будем верить всем вашим словам, если в данном случае откровенно лжете?
Элиот сжал в кулаки лежавшие на коленях ладони. Ему захотелось стукнуть кулаком по столу и заорать прямо в самодовольную рожу полицейского.
Возможно, следовало признаться, что он встречался с Кей. Может, тогда они поверят, что он не убивал ее.
Или наоборот, загонят в угол
— По совету моего адвоката я отказываюсь отвечать на этот вопрос, — заявил Элиот. Ведь Роджер сказал ему, что он не обязан отвечать на те вопросы, которые его не устраивают.
Стоктон кивнул.
— Понимаю. — Он наклонился вперед, порылся в каких-то бумагах, лежавших на столе, и провел коротким толстым пальцем по кнопкам диктофона.
Элиот решил, что допрос, наверное, закончен, и сейчас они отпустят его.
— Расскажите нам о ногтях Кей.
У Элиота перехватило дыхание, на несколько секунд он просто утратил возможность дышать. Затем, сглотнув с трудом, заговорил, надеясь, что голос его не дрожит:
— А при чем тут ее ногти? Патси, коллега Кей, работавшая вместе с ней, сказала, что Кей в тот вечер сделала тщательный маникюр. Но я плохо разбираюсь в женском маникюре.
— И это все, что вы знаете о ногтях Кей?
— Это все, что я вообще могу знать. А в чем дело? Куда вы клоните?
— Звонивший рассказал о некоторых деталях преступления, которые не были обнародованы. Я просто пытаюсь выяснить, известны ли и вам эти детали.
Детали вроде двух ярко-красных накладных ногтей, валявшихся возле тела?
— Я никогда не видел ногти Кей. И ничего о них не знаю.
Истон, стоявший сзади, схватил Элиота за плечи, и Элиот едва сдержался, чтобы не вырваться.
— Вы встречались с ней, Кейн. Это подтвердили ее коллеги по работе и соседи. В ее квартире нашли вашу визитную карточку. — Истон наклонился к уху Элиота, причем настолько близко, что можно было задохнуться от запаха табака. — Мы все знаем, Кейн. Знаем, что вы убили ее, и вам не отвертеться.
— Вы запугиваете моего клиента, — вмешался Роджер и поднялся со стула. — Если вы не намерены предъявить ему другие обвинения, то мы уходим.
Дернув плечами, Элиот сбросил с них руки Истона, тоже встал и повернулся к нему. Ему хотелось сказать Истону, чтобы он убирался к чертовой матери и оставил его в покое, хотелось наказать полицейского, подать на него в суд.
Однако Элиот не мог ничего этого сделать. Возможность — пусть только возможность! — вины лежала на нем тяжким грузом. Он подошел к двери и взялся за ручку, испытывая облегчение от прикосновения к ней.
— Кейн, а вы до сих пор общаетесь с вашим воображаемым другом? — раздался вопрос Стоктона.
Элиот пулей вылетел в дверь, покинув эту маленькую тесную комнату, прошел по коридору и выскочил на улицу. Только здесь он смог спокойно вздохнуть.
— Уф! — Роджер тоже облегченно вздохнул, и Элиот осознал, что на время позабыл о присутствии своего адвоката. Что может подумать Роджер о его невиновности, если он вылетел из полицейского участка с таким видом, словно за ним гнался сам дьявол?