Любовники и лжецы
Шрифт:
Он выпрямился и попытался сделать глубокий вдох, чтобы уменьшить тяжесть в груди, грозившую раздавить его.
Семьдесят два часа. Он не может позволить себе зря тратить это время. Не будет сидеть и ждать, когда на шею упадет нож гильотины. Вечером у него встреча с Терманом. А в субботу он поедет в Тайлер и поговорит с родителями. Будет сражаться с Эдвардом до последней секунды. И если ему придется идти в тюрьму, в психушку, в газовую камеру, если придется ему приставить револьвер к виску, то Элиот сделает то, что должен, чтобы
И еще. Нравится ему это или нет, но он обязан рассказать Лианне, что происходит. Ведь именно он втянул ее во все это, поставил под угрозу ее жизнь. Она имеет право все знать. И если после его признания чувства, которые она испытывает к нему, сменятся отвращением, что ж, похоже, развязка близка. Тогда он будет вправе решить свою проблему самым легким для него способом.
Черт побери, а на какое еще отношение к себе может надеяться доктор Джекил, в котором живет еще и мистер Хайд!.. Элиот снял трубку и набрал номер рабочего телефона Лианны.
После того как Элиот не слишком вежливо обошелся с ней утром, Лианну удивил и, непонятно почему, но обрадовал его звонок. Элиот держался так холодно, отстраненно, будто они и не любили друг друга накануне. Она была обижена, хотя понимала: чего другого не стоило ожидать. Они оба поступили глупо, допустив такую близость. Больше они на это никогда не осмелятся. И Элиот был прав, когда убежал от нее. Лучше уж небольшая боль сейчас, чем муки и страдания потом.
Все это было верно, но легче ей не становилось, и сердце болело от его холодности и отчужденности.
Получив сообщение секретарши о звонке, Лианна тут же перезвонила Элиоту.
— Нам надо поговорить, — сразу заявил Элиот.
— Через несколько минут у меня прием.
— Сегодня вечером я должен быть у Термана. Когда мы закончим наши дела, я…
Лианна затаила дыхание, ожидая, что он предложит поговорить у нее дома. Она хотела услышать эти слова и вместе с тем боялась их. Если Элиот захочет прийти к ней, она будет вынуждена отказать ему. Вчера она отдалась ему импульсивно, бездумно. Правда, это было так чудесно, что она не была уверена, сможет ли запретить ему прийти.
— Я могу зайти за тобой, — продолжал Элиот, — и мы поедем куда-нибудь поужинать. В какое-нибудь ярко освещенное людное место, где ты будешь чувствовать себя в безопасности. Честно говоря, будет еще лучше, если ты поедешь в своей машине, а не со мной. Просто на всякий случай.
— Хорошо, — согласилась Лианна.
Она положила трубку и уставилась на телефон. Элиот позвонил ей и пригласил на ужин. Казалось бы, вполне нормально, что мужчина и женщина, которые испытывают симпатию друг к другу, отправляются вместе ужинать.
Да, но им-то придется ехать в разных машинах, в людное и ярко освещенное место, где она будет в безопасности, если вдруг его второе Я проявится и набросится на нее. Не о таком свидании она мечтала. И вообще,
Элиот сидел в гостиной Термана, откинувшись на спинку кресла. Он заставлял себя сосредоточиться на словах старого врача и погрузиться в транс, который, как он знал, необходим для того, чтобы добраться до Эдварда. Медленно, постепенно он терял контроль над собой, впадая в знакомое состояние, когда ему казалось, что он плывет по течению.
— Как вас зовут?
— Элиот Кейн.
— Вы знаете Эдварда Далмана?
— Да.
— Попросите Эдварда поговорить со мной.
— Эдварда здесь нет.
— А где Эдвард?
Он почти нашел ответ на этот вопрос, почти почувствовал, где сейчас Эдвард, почти, но не до конца. Эдвард находился где-то рядом, но где, Элиот не мог сказать.
— Я не знаю.
— Ладно, сейчас мы совершим экскурс в вашу прошлую жизнь. Наблюдайте внимательно, как будто смотрите кино. Вы сможете описывать все, что видите, чувствуете и знаете, но в эмоциональном плане будете отстранены от всего происходящего. Возвращаемся назад, к тому времени, когда вам было четырнадцать. Расскажите мне, что вы видите, что делаете.
— Я иду в кино с ребятами, — ответил Элиот.
— А где Эдвард?
Элиот заерзал в кресле.
— Он не может пойти с нами. Он хочет, но я не беру его с собой. Я должен прекратить общаться с воображаемым другом. Ребята смеются надо мной из-за этого, дразнят.
— А что вы чувствуете, когда не берете Эдварда с собой?
— Мне неприятно. Я сделал его несчастным.
— Но как он может быть несчастным, если это всего лишь воображаемый друг?
— Он несчастен, — твердо повторил Элиот.
— Вы когда-нибудь видели Эдварда?
— Я вижу его по ночам, когда сплю.
— А вы можете видеть его так, как видите других ребят?
— Нет.
— Как же вы можете брать его с собой, если не видите его?
Несколько секунд Элиот молчал. Ответ был ему известен, но он не знал, как выразить его словами.
— Он пользуется моими глазами, чтобы видеть, и моими ушами, чтобы слышать. Как будто мы — один человек.
— Хорошо, Элиот. Давайте отправимся в то время, когда вам пять лет, и скоро вы пойдете в школу. Расскажите мне об Эдварде.
— Он мой лучший друг. Мы все делаем вместе.
— Как к этому относятся ваши родители?
— Они не хотят, чтобы я играл с ним.
— Почему?
— Они говорят, что он не настоящий.
— Но почему вы считаете его настоящим, если можете видеть его только во сне?
— Он разговаривает со мной.
— Вы можете слышать его точно так же, как слышите меня?
— Нет, его слова у меня не в ушах, а в голове.
— Эдвард когда-нибудь злится на вас?
— Да, иногда злится, когда я слишком много времени провожу без него.