Любовники и лжецы
Шрифт:
— Твоим братом? — воскликнула изумленная Лианна.
— Да, он мой брат-близнец. Помнишь, я видел его в разбитой машине, когда погибли мои родители? Он действительно находился там. И это было не раздвоение личности. Он сидел в машине рядом со мной и умирал у меня на глазах.
Если это было правдой, то неудивительно, что Элиот так расстроился. Он видел смерть не только родителей, но и брата-близнеца, что во многом объясняло возникновение его проблем. Но все же не решало их.
Официант принес салат и поставил перед ними тарелки. Лианна нетерпеливо ждала,
— Ты уверен? Откуда ты знаешь?
— Уверен. Когда Терман перенес меня на праздник в честь моего трехлетия, я увидел Эдварда точно так, как видел других людей. Терман спросил меня под гипнозом, и я сказал ему, что Эдвард мой брат.
— А ты действительно помнишь его?
— Начинаю кое-что вспоминать. Помню, что он был как бы частью меня. Мы были неразлучны, везде ходили вместе, все делали вместе.
— Так часто происходит с близнецами, — заметила Лианна. — Они рождаются из одной оплодотворенной яйцеклетки, и, бывает, так и не разделяются до конца.
Элиот кивнул и принялся ковырять вилкой салат, хотя даже не попытался попробовать его.
— То же самое сказал Терман. Я помню, что мы с Эдвардом могли читать мысли друг друга. Я долго не разговаривал в детстве, потому что в этом не было необходимости. Мы с Эдвардом общались без слов. Терман сказал, что такое возможно.
— Безусловно, возможно. Многие годы изучение близнецов ставило в тупик ученых. Чтение мыслей друг друга, ощущение чужой боли, одновременные заболевания и так далее. Наверное, ты был очень близок со своим братом.
Элиот снова кивнул. Взгляд его стал отрешенным, он как будто перенесся в другое место и в другое время.
— Нам не нужен был никто посторонний. Эдвард даже немного ревновал, если я приглашал играть других ребят.
— Потеря брата в автомобильной катастрофе была настолько невыносима для тебя, что он продолжал жить в твоем сознании. Элиот, я понимаю, тебе сейчас больно, ты переживаешь потерю брата. Но очень здорово, что ты все выяснил. Осознание смерти Эдварда — это большой шаг в процессе лечения.
Элиот вернулся к действительности, и Лианна вздрогнула, увидев боль в его глазах.
— И Терман так говорит. Но что же случилось со мной? Как я мог воспользоваться сознанием того, кто любил меня, извратить его чувства, превратить детское собственничество в безумную ревность, сделать из него монстра, а может, даже и убийцу? Смогу ли я вообще излечиться от этого?
Лианне захотелось исчезнуть из ресторана, убежать от боли Элиота, от своего страха перед этой болью. Она не знала, как ответить на вопросы, терзавшие его. Традиционный ответ заключался бы в том, что, мол, потребуются годы лечения. Но Лианна понимала, что Элиот хочет услышать не это.
Да и у нее самой не было полной уверенности — особенно, если здесь замешано убийство, — что Элиот с его четким ощущением добра и зла сможет когда-нибудь простить себя. А это только уменьшит его шансы стать когда-нибудь цельной личностью. И если до сих пор в самом потаенном уголке души Лианны
— Когда у тебя очередная встреча с Терманом? — спросила Лианна насколько могла спокойно, пытаясь вытащить их обоих из трясины эмоций на твердую, безопасную почву, годную для выработки разумного решения.
— Не знаю, — вяло ответил Элиот. — Я обещал позвонить ему после того, как выясню, что полиция намерена делать со мной в понедельник. Возможно, я больше его никогда не увижу.
Подошел официант, забрал нетронутые салаты и поставил перед ними тарелки с мясом и картофелем.
— А как насчет субботы и воскресенья? Почему ты не можешь в эти дни повидаться с ним? — Несмотря на мрачную перспективу, Лианна не могла позволить Элиоту сдаться и опустить руки.
— Я собираюсь навестить своих родителей… приемных родителей… завтра утром. Сейчас они живут в Тайлере. Хочу поговорить с ними об Эдварде. Они должны знать, что у меня был брат. Это объясняет, почему они расстраивались, когда я разговаривал с ним. Так, будто он до сих пор жив. И кроме того, если меня обвинят в убийстве, у меня просто не будет другой возможности навестить их.
Лианна опустила на тарелку кусочек мяса, который только что отрезала. Она просто не могла сейчас есть, хотя изо всех сил старалась держаться спокойно.
Чуть позже, по обоюдному согласию, они ушли из ресторана. Пока они находились там, на улице стало прохладно, поднялся ветер, напоминая о приближении зимы. Элиот вместе с Лианной подошел к ее машине. Лианна понимала, как ему сейчас больно, но, несмотря на эту боль и практически безнадежную ситуацию, Элиот шагал прямо и уверенно.
— Поедем ко мне домой, — невольно вырвалось у Лианны. Она поступала не слишком разумно, приглашая его к себе. Но тем не менее, чувствуя, как стремительно рушится жизнь Элиота, Лианна не могла сопротивляться желанию провести вместе с ним то время, которое ему осталось.
Элиот устремил взгляд на стоянку машин и покачал головой. Затем медленно, словно преодолевая себя, повернул голову и посмотрел на Лианну. Ей казалось, она знает, как сильно он страдает, но то, что она увидела в его глазах, едва не заставило ее разрыдаться.
— Лианна, ты действительно замечательный друг. — Элиот глубоко вздохнул и засунул руки поглубже в карманы брюк. — Нет, я не это хочу сказать. Ты для меня не просто друг. Я люблю тебя. Очень сильно. Думаю, ты знаешь, как сильно. И я не могу подвергать тебя опасности.
Лианну затрясло, когда внезапный порыв ветра погнал по асфальту опавшие листья. Сердце ее сжалось, превратившись в ноющий комок. Элиот прощался с ней. Он поступал разумно, ради ее же блага. Лианна понимала это. Она всегда знала, что у их отношений нет будущего. Да, все знала и понимала и все же ужасно расстроилась.
— Я понимаю, — тихо промолвила она.
Элиот со стоном заключил ее в объятия.
— Если я снова приду к тебе домой, не впускай меня, — приказал он. — Это буду не я.