Любовники поневоле

Чедвик Элизабет

Шон вздохнул. Коннор и Кэт созданы друг для друга. Несколько лет он мечтал о том, чтобы эти двое поженились, а теперь приходится удовлетворяться их глупыми возражениями. Шон не сомневался, что Кэт заинтересовалась Коннором, даже если он ей и не понравился, а Коннор… невозможно было представить себе мужчину, который познакомился бы с Кэтлин и не влюбился в нее. Молодые и пожилые, женатые и холостяки – все они падали к ногам Кэт, обычно так и оставаясь незамеченными. Рано или поздно Коннора постигнет та же участь, и было бы хорошо, если бы Шону удалось поженить их до своего отъезда

в Денвер.

– Я не предлагаю любовный союз, Коннор. Бедняжка Кэт вышла замуж по любви, и негодяй муж причинил ей много горя. Он оказался пьяницей и волокитой, хотя Кэт, наверняка, не знала о других женщинах. Да и твоя ставка на любовь не оправдалась. Я просто размышлял о приятном, дружеском, взаимовыгодном союзе.

– Нет, – решительно заявил Коннор.

«Вот черт», – подумал Шон. Когда у его компаньона появлялся этот тон, пора было отступать и подступиться в более подходящее время с другой стороны. Приняв несколько обиженный вид, Шон пробормотал: – Я никогда не стану принуждать сестру к браку с тобой, но надеюсь, ты поможешь ей и Ингрид. Всем им понадобится твоя помощь, пока я буду в Денвере. – Шон притворно кашлянул, напоминая компаньону о своей болезни, которая и вынуждала его просить Коннора о помощи.

– Это я могу обещать, – заверил его Коннор, испытывая облегчение, к которому примешивалось некоторое подозрение; Шон редко отказывался с такой легкостью от своих сумасбродных идей. – Всегда готов дать Кэтлин деловой совет.

– Вот и хорошо. Кэт мало смыслит в подобных делах. Без твоей помощи она не сможет представлять мои интересы в суде.

Коннор кивнул.

– Мне также не хотелось бы, чтобы моя жена и сестра остались без мужчины в доме. Думаю, вам лучше было бы зажить одним хозяйством.

– Ты шутишь. Это…

– …лишь упростит дело. Ты сможешь обеспечить женщинам защиту, а детям…

– Послушай, Шон…

– Твоя Дженни, например, как раз в том возрасте, когда рядом с нею должна быть женщина, а моим малышам нужен мужчина в доме, пока я в отъезде.

Коннор пришел в замешательство. Он не хотел жить с сестрой Шона в одном доме. Слишком большим искушением было бы видеть ее на расстоянии, не превышающем ширину стола, и уж, конечно, он не испытывал желания делить жилье с Ингрид.

– Мой дом не настолько большой, чтобы…

– Ты прав, – согласился Шон. Коннор облегченно вздохнул.

– Мы соединим два дома, передвинув их, – продолжал Шон. – Рядом с твоим есть свободный участок, который я могу купить.

– Послушай, Шон, я не думаю, что…

– И потом, не забывай об Одноглазом… он стареет. Наверняка он будет рад кое-какой помощи в домашних делах. – Шон сделал паузу, словно припоминая увечья Бена Уотерсона, одноногого и одноглазого раздражительного домоправителя Коннора, присматривавшего также за детьми. – Твоя Дженни становится настоящей красоткой. Как ты собираешься справляться с этим?

Коннор побледнел при мысли о том, что его дочь может стать предметом вожделения томящихся от любви деревенских парней.

– Но не беспокойся, дружище. Кэт разумная женщина. Она не позволит какому-нибудь молодому повесе соблазнить твою дочку.

Коннор попробовал представить

себе Кэт Фицджеральд в качестве дамы, опекающей Дженни; Кэт, которая выглядела немногим старше его шестнадцатилетней дочери. Коннор нутром чуял, что эта идея никуда не годится, но не знал, как поступить. Разве мог он отказать другу, быть может, стоявшему на пороге смерти?

* * *

– Если уж я смогла подняться на перевал в такую бурю, дорогой братец, то уж, разумеется, смогу взобраться по холму в церковь, – резко возразила Кэт, когда Шон предупредил, что до католической церкви предстоит нелегкий путь вверх по холму. Сначала Кэт направилась по склону вниз до переделанного щитового строения, которое преподобная мать Люитгарда Хубер приобрела перед возвращением в монастырь Св. Схоластики в Чикаго, чтобы разместить там школу Св. Гертруды.

– Мы не могли больше использовать церковь под школу, – объяснила Кэт новая настоятельница Хильда Вальзен. – Дети мерзли, а порой вообще не могли добраться до школы. Церковь очень неудачно расположена.

– Так мне и сказал епископ, – ответила Кэт и предложила свои услуги сестрам ордена Св. Гертруды.

– Это похвальное намерение с вашей стороны, моя дорогая, но не думайте, что я забыла, какой непослушной ученицей вы были, – заметила преподобная мать Хильда. – Мне всякие шалости здесь ни к чему.

Кэт улыбнулась. Хильда Вальзен всегда была самой строгой из сестер в отношении дисциплины. Обняв сестру Анастасию, которая преподавала в младших классах, и сестру Полину, учительницу музыки, Кэт попрощалась и снова вышла на яркое солнце, чтобы направиться в больницу Св. Иосифа, находившуюся, по словам сестер, вверх по холму.

Кэт слегка запыхалась, шагая по глубокому снегу к небольшому деревянному зданию с одной палатой и кабинетом, к которому примыкали прачечная и комната сестер.

– Что вы умеете делать, дитя мое? – спросила сестра Аделаида, когда Кэт и здесь предложила свои услуги. – Вы смогли бы помогать при ампутациях или в уходе за бедными горняками, которых кашель забивает до смерти?

Кэт побледнела, и сестра Аделаида торопливо проговорила:

– Ах, бедное дитя, я слышала о болезни вашего брата. Мы будем молиться за него, и вам лучше бы посвятить все свое время Шону. Пресвятой Деве известно, какая ленивая женщина его жена.

Кэт не могла не согласиться с этим. Прежде чем уйти из дому, ей пришлось разбудить Ингрид, чтобы та присмотрела за детьми.

– Я могла бы время от времени помогать сестре Анджеле готовить. – Кэт так хотелось чем-нибудь помочь сестрам, отважно выполняющим свой долг, что она осмелилась внести столь рискованное предложение.

Сестра Анджела разразилась смехом и сказала:

– Мы здесь для того, чтобы спасать людей, а не отправлять их на тот свет.

– Ну, я готовлю не так уж плохо, – запротестовала Кэт, вспомнив, что Мики оправдывал свое регулярное отсутствие тем, что предпочитал обедать в салуне, лишь бы не подвергаться риску получить расстройство желудка от стряпни жены. Но Кэт знала: Мики любил выпить за обедом, а дома не появлялся потому, что она никогда не ставила на стол спиртного.