Любовники в заснеженном саду (Том 2)
Шрифт:
Инга, Инга...
Смотреть на "мы" было нестерпимо, пробка все не рассасывалась, - так что он уткнулся в "Canis", вернее, в малопонятную латынь - "Quocienscumque peccator....... Он хватался за эти слова как за соломинку, он повторял их, как школьник повторяет таблицу умножения, только чтобы не думать о фотографии и о странном повороте судьбы, которая спустя столько лет, завязала в причудливый узел его и Джанго.
В любом случае - они должны были встретиться, должны. Вот только Никита не предполагал, что встреча их закончится вот так, безжалостными глазами бойцовой собаки. Нет, Никите
Но не страшно.
– Ну что, - он посмотрел в собачьи глаза, - Жрать меня будешь?.. Чертова тварь... Quocienscumque peccator...
Никита сказал это негромко, совсем негромко. Но пес...
Пес, изготовившийся было к прыжку, вдруг отступил, втянул клыки в пасть и улегся на пол.
– Эй?– тихонько позвал Никита.– Передумал? Ну... раз ты передумал... Будем ждать хозяйку, Рико... Времени у нас навалом... Подождем...
ЭПИЛОГ
РЕНАТА
Октябрь 199... года
...Только сейчас я поняла, что соскучилась. Только сейчас, когда в маленькой закусочной на углу Санта Каталины увидела себя. Вернее, это была не совсем я, просто - блондинистая длинноволосая девчонка со светлыми глазами, каких полно. Но ведь я такой и была - каких полно.
Теперь я совсем другая, теперь я коротко стриженная, теперь я темноволосая... Вот только глаза остались светлыми, но и этот недостаток можно будет со временем исправить. Стоит только озаботиться этим по-настоящему. Но этим я займусь не сейчас, потом. Потом...
Денег у меня достаточно для того, чтобы целый день сидеть в этой закусочной на углу Санта Каталины, с рюмахой "гаранча бланка" (чертову "Риоху" я теперь и в рот не возьму!); и для того, чтобы повизжать на аттракционах в Порт-Авентура, и чтобы наконец-то увидеть корриду, увидеть десятки коррид... И для того, чтобы выправить новый паспорт тоже. Мой новый парень Педро пообещал свести меня с нужными людьми. С ним я познакомилась в "Пипе...", он совсем неплохо загонял шары в лузу, совсем неплохо. Я положила руку ему на зиппер через две минуты после знакомства, чего же еще ожидать от пьяной в матину русской девки? Трах с Педро потрясающ, настолько потрясающ, что я не могу удержаться от парочки ругательств, когда кончаю. А после курю с Педро одну сигарету и думаю: как хорошо, что я теперь Динка.
Динка, а не Рысенок.
Рысенку было бы трудно привыкнуть к мужчинам. К их собачьим шерстяным языкам, к их жестким пальцам, к их жестким членам. Да и ко всему остальному тоже. Рысенок просто сложил бы лапки и умер. Вместе со всеми, в испанском доме. Но Динка - Динка выкрутится, вылезет, опасность лишь раздувает ей ноздри, заставляет блестеть глаза. Но самое главное - колоться она перестала.
Черт, черт, черт... Не она - я.
Ведь я теперь Динка.
Той, старой, Динки теперь больше нет. Но ведь она все равно не осталась бы со мной... Она не осталась бы с Рысенком. Никогда, никогда, она сама сказала мне об этом, в неясном свете начинающегося дня, перед тем как заснуть. Она сама сказала мне об этом, рассеянно целуя меня в затылок. Она ушла бы в любом случае, рано или поздно, - но разве Рысенок мог допустить такое? Остаться одному... Остаться одному после вишневого, черешневого, земляничного
* * *
В ту нашу единственную ночь он так прочно застрял у меня на губах, он так долго не хотел уходить, что я решила присвоить его. Чтоб уже никогда не расставаться с Динкой. С Динкой, которая никому и никогда не принадлежала полностью. Не могла принадлежать.
По определению.
Но мне так хотелось, чтобы она принадлежала... А для этого нужно было только одно: стать ей. Стать ей - только и всего.
Хорошо, что в дурацком пистолете остался один патрон. Хорошо. А застрелить спящую Динку не составило особого труда. После всего, что произошло с нами, ничто не составит особого труда. Трудно стать сумасшедшим, если до этого ты был абсолютно нормален, но если с ходу перемахнуть это досадное обстоятельство, - уже ничто не составит особого труда.
Поджечь дом, например. В нем полно старой мебели, которая отлично горит. А вместе с ней сгорит и то, что осталось от Ленчика, от Динки, от меня...
А потом выпустить из клеток собак, взять Рико и бестиарий и покинуть Ронду Литорал навсегда.
Чтобы, уже будучи Динкой, спустя пару недель встретить эту девчонку на углу Сайта Каталины. Светловолосую, светлоглазую, совсем не похожую на испанку. А похожую на меня, когда я еще не стала Динкой. Вот хрень, она и вправду на меня похожа, как похожи все блондинистые глупые овцы... Впрочем, овцой она вовсе не выглядит. Она забавная, действительно забавная: джинсы, порванные на коленях, вылинявшая ковбойка, старенькая замшевая куртка и ботинки без шнурков на босу ногу. Я наблюдаю за ней уже час, я сама видела, как она запустила руку в сумку сидящей за соседним столиком скандинавки. Шведки или норвежки, на юге их всегда выдают приклеившиеся к щекам красные пятна. Шведская сумка беспечно висела на спинке стула, и девчонка так же беспечно запустила туда руку. Ловко у нее получилось, нечего сказать. Наверное, точно так же получилось бы и у меня, если бы мне нужны были деньги. Но мне не нужны деньги, Ленчиков бумажник с кредитками надолго избавил меня от этого, надолго. А у девчонки и правда ловкие пальцы, ими можно только восхищаться. Я бы и не заметила ее маневра, если бы не наблюдала за ней. Но я заметила, - и она заметила, что я заметила. И подмигнула мне, и даже улыбнулась. И я улыбнулась ей в ответ. Так мы и сидели довольно долго, улыбаясь друг другу. Может, это и есть приглашение к путешествию... Почему бы не подойти к ней и не познакомиться... А вдруг... Ведь может же такое случиться... Вдруг она окажется русской?
То-то смеху будет, две русские девчонки в Барсе.
Белая и черная. Я наконец-то отрываюсь от девчонки и поворачиваю голову к окну. Там, за стеклом, на углу Санта Каталины, сидит Рико. Он терпеливо ждет меня, вывалив малиновый язык.
Собака с малиновым языком и две девочки - белая и черная. Белая и черная, что скажешь, Рико? Звучит, как начало романа, не правда ли?
Белая и черная...