Любовники
Шрифт:
– Домогаться? – повторил Серебров уже без прежнего спокойствия, почти оскорблено, на что Ира и рассчитывала, но следующая его фраза, произнесенная особенным, вкрадчивым тоном, заставила ее опасливо замереть: – Ты, кажется, забыла, что я слишком хорошо тебя знаю. – Он сделал очередной шаг вперед. – Знаю, как ты выглядишь, когда…
Теперь Ира точно понимала, к чему он клонит.
– Судя по всему, ты до сих пор не понял, почему мы развелись! – выпалила она, не раздумывая, руководствуясь одной целью: не позволить Сереброву свести их разговор к сексу.
Он поморщился, не скрывая своего раздражения
– Ты сейчас о выдуманных тобой причинах, милая? – поинтересовался Серебров язвительным тоном. – Или о реальных?
Каких усилий ей стоило не кинуться на него с кулаками и ругательствами, знала только сама Ира. Его совершенно не новая попытка довести ее до бешенства тем не менее вызвала всплеск казалось бы усмиренных за минувшие полгода эмоций: от разрывающего на куски отчаяния до ненависти, покрывающей внутренности льдом.
Лишь на миг Ира позволила себе до отрезвляющей боли стиснуть челюсти, а затем сделала глубокий, бесшумный вдох и медленно растянула губы в холодной, утомленной улыбке.
– А тебе и полгода наедине с собой не хватило, чтобы поумнеть, Серебров, – сказала она осуждающе и нарочито развязно цокнула языком.
В следящем за каждым ее движением взгляде огненной, однако мгновенно подавленной вспышкой сверкнула злость. И что-то иное, совсем уж неуловимое.
Серебров выпрямился и принял более расслабленную позу, отчего свободного пространства в Ирином не слишком большом кабинете вдруг стало не хватать. Склонив голову набок, он будто бы небрежно обронил:
– С чего ты взяла, что я провел эти полгода «наедине с собой»?
Невольно, еще не успев даже осознать смысл прозвучавших слов, она чуть пошатнулась: самые удобные и устойчивые «шпильки» впервые Иру подвели, и на один бесконечный удар сердца она думала, что никогда больше не найдет опоры.
Боль, однако, какой бы неожиданной та ни была, не могла выбить ее из колеи надолго.
– Я говорила о твоей гипотетически существующей способности к самоанализу, – произнесла Ира ровно и на одном дыхании: допускать паузу было опасно. – Твой досуг меня точно не касается.
– Да что ты? – Серебров шагнул вперед и, к немалому ее удовольствию, теперь выглядел очевидно злым и задетым. – Так уж и «не касается»?
– Не касается, – повторила она, чеканя слова и продолжая смотреть ему в глаза, потому что проиграть – особенно теперь, – было нельзя. – Рада тебе напомнить, что я не имею к тебе больше никакого отношения.
– Хм. – Дыхание Сереброва, за пару широких шагов бесцеремонно сократившего расстояние между их телами до нескольких сантиметров, опалило кожу ее лица. – Удивительно, – произнес он шепотом и склонился еще ближе. Ира застыла, каждым нервным рецептором ощущая, как в ничтожном миллиметре от ее щеки движутся его губы: – Мы не имеем к друг другу никакого отношения, а у меня на языке вкус выпитого тобой коктейля.
Глава 3
За два последовавших после корпоратива выходных примириться с новой-старой действительностью, в которой Серебров, как прежде, будет работать рядом с ней, буквально в соседнем кабинете, Ире совершенно не удалось. Она засыпала и просыпалась с одной и той же мыслью в голове, с незатихающим раздражением под кожей и полным эмоциональным
Если до недавнего времени необходимость появляться в офисе хотя бы пару-тройку раз в неделю казалась ей хорошей возможностью немного проветриться после бесконечных часов работы за ноутбуком, теперь Ира – иногда даже почти серьезно, – раздумывала, не сказаться ли в понедельник больной, а затем, не покидая безопасного укрытия домашних стен, организовать себе командировку куда-нибудь подальше от Москвы. От звонка Павлову ее удерживали только гордость и нежелание уподобляться Сереброву в бегстве от проблем.
Нет уж, прятаться она не станет.
Ранним утром понедельника Ира наконец проснулась в бравом расположении духа: она снова была сосредоточена, спокойна и преисполнена решимости бороться с любыми выходками Сереброва. Как бы ни хотелось верить, что случившийся между ними поцелуй останется единичной осечкой, будучи честной с собой, она хорошо понимала, что ожидать стоит всего.
Настороженность и решительность, сегодня превратившиеся в две ее главных опоры, задавали особенный, быть может, в чем-то излишне вызывающий настрой, однако Ира только обрадовалась дополнительной броне. Рассматривая в зеркале собственное отражение, она одобрительно кивнула – ни малейшего признака ее разбитого нутра.
Нанесенный твердой рукой макияж был безупречен, глаза сияли холодом, соблазнительно облегающий тело костюм сегодня сидел на Ире по-особенному верно. Она чувствовала себя защищенной. Готовой к нервному и тяжелому дню.
В офисе, на полпути к конференц-залу, Ира вдруг осознала, что рутинная еженедельная планерка – одна из причин ее появления в редакции по понедельникам, – теперь станет местом их встреч с Серебровым: регулярным и обязательным. Остановившись на несколько секунд, она постаралась усмирить зачастившее в груди сердце и выровнять сбившиеся в миг дыхание.
Когда в выходные, в минуты тревожных и злых размышлений над тем, что значит работать вместе с бывшим мужем, Ира представляла все правдоподобные и не очень сценарии взаимодействия с Серебровым, она, как выяснилось теперь, совершенно не учла одно важное условие: почти вся редакция, знакомая с ними еще со студенчества, будет наблюдать. За каждым случайным и намеренным взглядом, за каждым жестом и словом. Наблюдать, оценивать и трактовать.
Грядущая пытка обстоятельствами не прибавила Ире хорошего настроения. Резко, в запале дернув на себя дверь конференц-зала и не отрывая глаз от экрана телефона, она прошла вглубь комнаты, к своему привычному месту. Рядом уже сидела Маша.
Предупредительных взглядов последней Иры не заметила. Обернувшись к Маше для разговора, она невольно вздрогнула, уловив краем глаза знакомый профиль.
Разумеется, Серебров занял ближайшее к Ире свободное место.
Планерка, зачастую крайне заурядное событие среди иных рабочих проблем и вопросов редакции, сегодняшним утром превратилась в изощренное наказание. В то время как бодрый и полный сил Павлов активно старался растормошить полусонный коллектив, перебрасываясь со всеми присутствующими легкими шутливыми фразами, прежде чем приступить к обсуждению насущных задач, Ира едва могла сосредоточиться на повестке завязывающейся беседы.