Любовники

Коул Фиона

Джейк прижал меня к себе и прислонил мой лоб к своему.

— Я тоже тебя люблю. Так сильно.

Желая увидеть всё это, я выпрямился и уставился на то, как мой член растягивает его. Я не мог отвести глаз от того, как я исчезал, затем выходя из него, пока моя головка едва ли не единственное, что оставалось внутри него, а затем снова с силой входил.

— Ты такой чертовски тугой. Так чертовски хорошо.

Толчок за толчком заставляли меня мчаться к финишу. Когда давление в моих яйцах усилилось, я понял, что близок к цели, но мне нужно было, чтобы он кончил. Мне нужно было

почувствовать, как он кончает, пока я всё ещё внутри него. Сжав его член, я стал ласкать сильно и быстро, поглаживая большим пальцем мягкую головку. Стоны Джейка стали громче, голова откинулась на подушки, а бёдра бешено задвигались подо мной. Другой рукой я погладил его грудь, покрутил между пальцами его твёрдый сосок и подёргал его, пока, наконец, его тело не напряглось, когда его охватил экстаз. Белые струйки спермы потекли по его груди, растекаясь от шеи к пупку.

Я нежно поглаживал его, позволяя ему успокоиться, пока не остались только стоны и вздохи.

— Чёрт возьми, — выдохнул он.

Кривая улыбка появилась на моих губах, и я откинулся назад, снова обхватив его бёдра.

— Моя очередь.

Я начал трахать его жестко и быстро, стремясь к собственной кульминации. Он гладил мои руки и грудь, везде, куда мог дотянуться, подпрыгивая от каждого грубого толчка в своей горячей дырочке. Его пальцы обхватили оба моих соска и ущипнули, его пресс напрягся от подъёма, сперма покрыла его тело, а мягкий член и яйца покоились над тем местом, где я трахал его, лишая девственности.

— Теперь ты мой, — прорычал я, входя сильнее, нуждаясь в том, чтобы быть глубже и ближе. — Полностью. — Толчок. — Блядь. — Толчок. — Мой.

Тело покрылось гусиной кожей, и я прижался к нему, когда моё зрение сузилось до предела, мой мир перевернулся, когда я кончил сильнее, чем когда-либо прежде, изливаясь в своего лучшего друга. Моего любимого.

Когда мир вернулся в моё поле зрения, я рухнул на Джейка, наклонившись, чтобы слизать его сперму со всего, до чего смог дотянуться. Солёный привкус взорвался на моём языке, пока я пробирался вверх по его шее к губам, где поцеловал его со всей любовью, которая была во мне.

— Я люблю тебя, — прошептал он. — Я так чертовски люблю тебя, Джексон Филдс.

Я рассмеялся и провёл носом по его подбородку, наслаждаясь запахом пота на его коже, и тем, как он смешивался с запахом нашего секса. Это опьяняло, пьянило меня. Я выскользнул из него, уже желая снова и снова входить в него, но остановился на том, чтобы упасть рядом с ним.

Мы лежали на боку лицом друг к другу, сцепив руки и переплетя ноги.

— Было хорошо?

— Да. — Но его голос звучал почти смущённо.

— Ничего страшного, что тебе понравилось. Ничего страшного, что ты представляешь это только со мной и ни с каким другим мужчиной. — Я рассмеялся. — Я имею в виду, мне так даже больше нравится. Но не позволяй всему быть таким чёрно-белым. Только потому, что я могу заставить тебя кончить сильнее, чем кто-либо другой, погрузив свой толстый член в твою тугую попку, не значит, что ты хочешь трахаться с другими парнями. Честно говоря, то, что я единственный мужчина, который тебя возбуждает, здорово тешит моё самолюбие.

—

О боже, — простонал Джейк и рассмеялся. — Последнее, что нам нужно, — это чтобы твоё эго ещё выросло.

Мы смеялись и целовались какое-то время, но я чувствовал, что у него есть ещё вопросы, поэтому я отстранился и подождал, пока он выговорится.

— Как это будет работать? Только ты будешь трахать меня? Я снизу? Или сверху? Смогу ли я трахнуть тебя ещё раз?

В груди у меня клокотал смех от множества его вопросов, как будто, задав один из них, я открыл шлюзы для них всех.

— Джейк, я хочу часто чувствовать тебя внутри себя. И будут моменты, когда я захочу прижать тебя к себе и трахнуть.

Он усмехнулся.

— Можешь попытаться.

— Не могу дождаться, потому что я выиграю. — Когда он открыл рот, чтобы возразить, я поцеловал его, желая закончить. — Это наши отношения. Мы можем сделать их такими, какими захотим. И, может быть, у нас не будет какого-то конкретного верхнего или нижнего. Всё, что я знаю, это то, что мне нравится сосать твой член. Мне нравится чувствовать, как ты трахаешь меня. И я знаю, как сильно тебе нравится сосать мой член, и сперма, которая прямо сейчас соединяет наши внутренности, доказывает, что ты любишь меня внутри себя. И это нормально. Мы делаем то, что хотим.

— Хорошо. С этим я могу справится.

— Хорошо. Потому что я уже готов ощутить, как мой член проникает в твою глотку. — Я перевернул его и прижал к кровати за плечи. Джейк оттолкнулся, и мы — голые, как в тот день, когда родились, — боролись за доминирование, смеясь, как влюблённая парочка придурков.

По крайней мере, до тех пор, пока он не прижал меня к себе и не трахнул жёстко и грубо.

После душа я снова прижал его, просто чтобы ощутить нашу борьбу и почувствовать, как его мышцы прижимаются к моей коже. Мы не прекращали бороться за доминирование, пока не наполнили наши рты всей длиной друг друга и не исследовали тела друг друга, пока не взошло солнце и мы не отключились, прижавшись друг к другу.

30

Джексон

Я обхватил губами его ствол и насадился на него до самого основания. К тому времени, как я остановился, Джейк тяжело дышал, зарывшись рукой в мои волосы. Я несколько раз качнул головой, прежде чем опуститься и прижаться губами к его паху, поглаживая горлом головку его члена. У меня на глаза навернулись слёзы, когда сработал рвотный рефлекс, но то, как его рука вцепилась в мои волосы, а его дрожащие стоны сотрясали всё его тело, заставило меня продолжать, дыша через нос.

— Что, чёрт возьми, ты со мной делаешь? — Джейк задохнулся.

Я продолжил, только ещё несколько раз судорожно глотнул воздух, прежде чем он задрожал, и я проглотил каждую каплю его спермы.

— Ох, блядь. Я мог бы просыпаться так каждый чёртов день.

К тому времени, как я проложил дорожку поцелуев к его груди, он только начал восстанавливать дыхание. Мне нравилось видеть, как румянец заливает его щёки, а глаза остекленели от оргазма.

— Я был бы счастлив есть тебя на завтрак каждый грёбанный день.