Любовные чары
Шрифт:
На другой день за ужином она поднесла супругу кубок вина с сонным зельем, а когда он уснул, завернулась в его плащ и села на его коня… Похоже на вашу сказку, Марион? – улыбнулся Десмонд.
Но Марина взволнованно пробормотала:
– Пожалуйста, рассказывайте дальше!
– Да что уж рассказывать? Все и так ясно! Миледи приблизилась к фее и нанесла ей удар серебряным кинжалом. Фея упала в озеро, и вода тотчас окрасилась кровью. А миледи сунула кинжал в ножны и отправилась домой. Правда недолго оставалась скрытой от сэра Малколма. Что-то нашептали слуги, о чем-то он догадался сам, да и миледи не
– О господи! – в ужасе воскликнула Марина. – Несчастная леди Элинор!
– Вы и впрямь о многом наслышаны! – усмехнулся Десмонд. – Pазумеется, разве могла бедняжка Урсула не просветить вас относительно дамы, к которой бог весть почему так страстно привязана. Мне же она не больно-то по нраву!
– А мне ее просто жаль, – вздохнула Марина. – Верно, она безумно любила мужа. И с ней поступили очень жестоко.
– Да, месть изощренная, в духе Шекспира и античных трагедий. А вот вы, Марион, совершенно не похожи на миледи. Вы напоминаете мне прелестную фею, из-за которой потерял голову мой предок. Особенно сейчас, когда ветер гуляет в ваших волосах. И… озеро рядом!
Марина оглянулась, бросив взор на розовато-серебристую гладь воды.
– Удивительно! – тихо сказал Десмонд. – Я совсем забыл, что куда-то спешил, забыл о времени. Мне почему-то очень легко говорить с вами, Марион. Как ни с кем другим! Может быть, оттого, что нас с вами связывают… особые узы?
Марина испуганно моргнула. Сердце вдруг застучало часто-часто.
– Вы имеете в виду… – шепнула она.
– Я имею в виду, что мы с вами супруги, – так же тихо произнес, перебив ее, Десмонд. – Но почему же мы так далеки друг от друга?
Марина закрыла глаза, не в силах вынести его взгляда, оступилась, покачнулась… Десмонд поддержал ее – и Марина оказалась в его объятиях. Ни слова больше не было сказано меж ними. Она только коротко, испуганно вскрикнула, и ее губы очутились в плену его рта. Oни целовались как безумные, как умирающие от жажды, которые наконец-то припали к источнику. Их руки сталкивались, беспорядочно гладили друг друга, иногда они на миг прерывали поцелуй, чтобы глотнуть воздуху, шепнуть, задыхаясь: «Десмонд!», «Марион!» – и вновь предаться ошеломляющему поцелую.
Так кремень ударяет о кресало – и высечена искра, пламя занялось. Одно мгновение страсти – и полное владение миром, вечностью, друг другом…
Они могли бы вечно лежать, прижимаясь друг к другу, медленно обретая себя после взрыва чувств, как вдруг… невдалеке раздался звонкий голосок:
– Милорд? Ау-у! Где вы, милорд? Отзовитесь!
Десмонд стремительно вскочил на ноги.
– Я здесь, – растерянно отозвался он и тут же зажал себе рот, спохватившись.
Марина
– Да где же вы, милорд? – снова капризно позвал голосок.
И Марина узнала его – голос Агнесс! Она подскочила и, мгновенно одернув юбку, в ужасе уставилась на Десмонда, который смотрел на нее растерянно и непонимающе.
Совсем рядом послышались шаги, и Марина, хрипло вскрикнув, ринулась в кусты, наступив по пути на снятый сюртук Десмонда.
Через пару минут она снова вскрикнула – и замерла, увидев перед собой какую-то женщину. Каштановые волосы играли под солнцем, выбиваясь из-под шляпки, темно-бордовая амазонка облегала миниатюрную фигурку, как перчатка.
– Марион? Вы здесь? – воскликнула Джессика. – Вы не видели Десмонда? Я собираюсь съездить прокатиться, возможно, заеду в деревню, так не будет ли у него каких-нибудь… Что с вами, Марион?
Марина почувствовала, как маленькие, но сильные руки схватили ее за плечи. Она глянула в испуганное лицо Джессики, черты которого расплывались в обморочном тумане, застилавшем глаза, и с трудом выдавила:
– Ни-че-го.
– Вас кто-то напугал? Bы упали? Да в чем дело? Десмонд! – крикнула было Джессика, но Марина, вмиг очнувшись, выпрямилась, стиснула ее руку.
– Молчите! Не зовите его! Он там… с Агнесс…
Марина отвернулась, чтобы скрыть от Джессики лицо, чтобы не выдать себя, не показать вспыхнувшей ревности! Но покачнулась, рухнула на колени и зашлась слезами.
– Агнесс… – медленно произнесла Джессика. – Вы увидели его с Агнесс? О бедная, бедная моя девочка… Так, значит, вы тоже любите его?
Марина не ответила. Нечего было отвечать!
Еще одна несостоявшаяся прогулка верхом
– Ну-ну, моя дорогая! Успокойтесь, и… вам надо переодеться. Посмотрите, во что вы превратили свое чудесное платье, – с ласковой настойчивостью сказала Джессика.
Марина опустила голову. Платье зеленое, под цвет травы, к тому же она лежала на сюртуке Десмонда… Но ткань кое-где порвалась, когда Марина пробиралась сквозь кусты, а потом она залила подол водой, умываясь у себя в комнате, куда ее привела Джессика. Привела по какой-то обходной лестнице, чтобы никто не увидел состояние кузины Марион, и только иногда глубоко вздыхая. Марине слышались в ее вздохах сочувствие и понимание. И только теперь, помогая Марине расстегнуть шнуровку, Джессика тихо заговорила о том, о чем они обе неотступно думали:
– Ничего нет удивительного, что вы влюбились в него. Но вам лучше забыть его. Десмонд способен вынуть у женщины сердце и забавляться им, как неразумное дитя.
Марина прижала руки к груди и вздрогнула от боли, вспомнив, как колотилось ее сердце и как билось сердце Десмонда. Теперь у нее в груди пустота, тоска. А у него все так же стучит сердце? Или он уже закончил свои игры с Агнесс?
– О, будь он проклят! Я его ненавижу! – скрипнула она зубами.
– Не надо его ненавидеть, не надо проклинать, – рассудительно сказала Джессика. – Вы богаты, красивы, вдобавок отличаетесь пылким нравом. Забудьте о Десмонде, найдите себе другого. Женщине, у которой есть любовники, совсем не нужен муж, ей даже не нужны дети.