Любовные доказательства
Шрифт:
— Васька проснулся, — вскочила Таня.
Вошла с Васенькой на руках — розовенький, пухлый, беловолосый такой херувимчик. Васенька щурился на свет, пускал слюни. Таня усадила его к себе на колени, дала в руку огурец. Васенька надкусил его и швырнул на пол.
— Ай да Васька, — с восторгом произнесла Таня.
Васенька схватил тарелку и опрокинул ее на себя. Бараний жир нарисовал на его голубом костюмчике темно-коричневый ядовитый цветок.
— Вот так
Так все сидели вокруг и смотрели, как малыш хватает со стола вилки и рюмки, корки и салфетки и, даже не рассмотрев их как следует, швыряет на пол.
«И его — с собой! — решил Сёма. — Раз уж они его так любят. Там можно купить ему пластмассовые стаканы с тарелками — пусть кидает, пока не надоест. Может даже не называть Сёму „папой“, пусть зовет его Сёмой. Так же, как Таня говорит матери „Маня“.
И пусть у них будет каждый вечер так же тепло и радостно, как теперь. Но они не все время будут проводить в четырех стенах — будут ездить все вместе в путешествия на уик-энд. Можно как-нибудь и на лыжный курорт махнуть…»
Сёма давно уже перешел на коньяк. Отхлебывал по глоточку, блаженствовал.
— Вы как, лыжами не интересуетесь? — спросил он, хитро поглядывая на прекрасных дам.
— Лыжами? — удивились обе, думая, что это обозначает нечто, что это такой слэнг.
— Ну да, горными. Попробовали когда-нибудь?
— Обожаю! — Маня закатила глаза.
— С детства ненавижу лыжи, — заявила Таня, — с уроков физкультуры.
«Мать, конечно, более эмоциональная, эксцентричная натура. Таня более сдержанная, умеренная», — с удовлетворением подметил Сёма.
— А плаванье? Зимой, в подогретом бассейне?
Зазвонил телефон.
— С фонтаном? — уточнила Маня, не обращая внимания на звонок.
— С золотыми рыбками? — подхватила Таня с энтузиазмом.
Звонок повторился.
— Это аквариум, — поправил Сема, — а то — бассейн.
Телефон продолжал трезвонить.
— Прямо в доме, где я живу, в центре Нью-Йорка.
Таня и Маня сидели с непринужденно-напряженными лицами, словно телефон не имел к ним никакого отношения.
— Как, прямо в подъезде? — заинтересовалась Маня.
— На крыше или в подвале? — спросила Таня.
— У вас телефон звонит, — робко вставил Лёва и покраснел от смущенья.
— Как телефон? А я думала — это в ушах у меня звенит, — удивилась Маня.
— Да возьми ты трубку, — Таня махнула рукой. — Все равно он тебя достанет.
Почему-то стало казаться, что звонки стали чаще и нетерпеливее.
— Так ведь как раз одиннадцать! — многозначительно сказала Маня.
— Прорвется! —
В ее голосе послышались тревожные нотки.
Маня решительно закусила губу, резко схватила трубку, однако не сразу поднесла ее к уху.
— Прекрати меня преследовать. Чего ты добиваешься? — сказала она устало.
— Ну, точно! — Таня метнула на Сёму тревожный взгляд. — Так я и думала! Крольчатников. Что сейчас будет!
— Кто? — обеспокоенно спросил он.
— Крольчатников, — повторила она шепотом, довольно зловещим. — Кабак как раз в это время закрывается, он и начинает названивать…
— Зачем? — удивился Сёма.
Маня грохнула трубку:
— Ну все! Ждите гостя!
— Так ты позвала?
— А без приглашения. Самозванец же, татарин, хуже татарина…
— Может, дверь забаррикадировать? — предложила Таня.
— А кто он? — осведомился Сёма. — Мафиозо какой-нибудь? Рэкетир? Может, лучше милицию?
— Да не рэкетир он, — протянула Таня. — Журналист он. Мамин муж. Мама его прогнала за наглость. Какая тут может быть милиция!
Маня включила видик, поставила мультики, чтобы дети хоть чем-нибудь занялись, отвлеклись. Лёва перебрался поближе к телевизору, рядом в креслице усадили Васеньку. Тот с восторгом глядел на развеселых кувыркающихся зверюшек, показывал на них руками и ногами и всех называл «тятей».
К входной двери меж тем был придвинут детский шкаф, на него водружена книжная полка и притиснуты стулья и табуретки.
— Неужели вы настолько его боитесь? — спросил Сёма.
— Вы Крольчатникова не знаете, — мрачно ответила Таня. — Сейчас такого шороху наведет! За мать я очень боюсь!
Посмотрела на Сёму с надеждой, доверием.
Сёма приосанился, выкатил грудь колесом.
— Я же тут. В чем вопрос?
— Может, свет вырубим? — придумала Маня. — Увидит, что дома никого нет и — отвалит?
— Холодильник можно еще придвинуть, — предложила Таня, с сомнением ощупывая баррикады.
— Отключить придется, а он и так подтекает.
— Овощной ящик! Набитый картошкой. Он тяжелый.
— Ах, оставь, — отмахнулась Маня. — Разве такого чем-нибудь остановишь?
Выключили свет. Только бледное пятно телевизора с потешными суетящимися фигурками беспомощно и мутно освещало разворошенный стол.
Сёма подобрался к Лёвушке.
— Газовый баллончик у тебя с собой?
Лёва кивнул:
— В куртке, в кармане.
— Вынь и держи наготове. На всякий пожарный.