Любовные и другие приключения Джиакомо Казановы, кавалера де Сенгальта, венецианца, описанные им самим - Том 2

Казанова Джакомо

— Вы просто не знаете здешних обычаев, мой друг. По английским законам муж имеет право упрятать любовника в тюрьму, если застанет его наедине с женой. Это называется criminal conversation. [2] Достаточно двух свидетелей, подтверждающих, что подозреваемый наклонился к постели в двусмысленной позе, и несчастный пропал — у него отбирают половину состояния и сажают за решётку. Так попались многие богатые лорды, и поэтому здесь опасаются адресоваться к замужним, особливо итальянкам.

2

Преступное

свидание (буквально: преступная беседа) (англ.).

— Но теперь ты свободна и можешь наслаждаться достатком.

— К сожалению, не вполне. Я не могу запретить мужу входить в дом, и как только получаю подарок, он сразу же является за своей долей. А в остальном мне предоставлена полная независимость.

Я оставил Бинетти свой адрес на случай, если ей придёт фантазия как-нибудь поужинать со мной.

На следующий день ко мне пожаловал лорд Пемброк.

— Будь я проклят, сам король не лучше живёт в Сент-Джемсе! Ваши апартаменты уж слишком обширны. Почему бы не поселить на верхних этажах девиц?

— Милорд, именно к этому я и стремлюсь. Не можете ли рекомендовать какую-нибудь незанятую женщину?

— Готов поставлять их дюжинами. Но вряд ли вам понравятся остатки с моего стола.

— Так, значит, вы довольно непостоянны?

— Я никогда не мог лечь в постель с одной и той же женщиной два раза. Поэтому приходится тратить безумные деньги. Одни ужины могут разорить кого угодно. А вы? Почему вы всегда обедаете дома?

— Я обожаю суп и хорошие вина. Для меня совершенно необходима французская кухня. Неужели вы думаете, что я способен посещать ваши таверны?

— Зато там можно найти аппетитных красоток.

— Лучше не говорите мне об этом, я не увидел ничего, кроме нескольких страшилищ. — Здесь я рассказал ему о случившейся со мной истории. Расхохотавшись, милорд продолжал своё:

— Надобно было спросить у меня имена самых хорошеньких. Хозяин — хитрец, он выудил бы все ваши шиллинги и даже после этого в Лондоне осталось бы ещё довольно дурнушек. Платите как я — не мелочась, тогда получите самые сливки и сможете всех перепробовать. Беда в том, что вы не говорите по-английски, а приезжающие сюда француженки не очень-то соблазнительны.

Я со своей стороны мог бы сказать то же самое о живущих в Париже англичанках. Когда спрос на них падает, они отправляются обратно на другой берег Ла-Манша.

Послушавшись советов Пемброка, я послал своего негра к одной из названных лордом дам. При самом горячем желании найти её привлекательной это было совершенно невозможно. Правда, она раздразнила меня, и я немного позабавился с нею, после чего отослал с четырьмя гинеями. На следующий день новая записка, и новый визит. Эта женщина оказалась не моложе предыдущей, и к тому же слишком послушная и говорливая. Она принялась раздеваться, едва переступив порог. Я не препятствовал ей, но она была вынуждена тут же снова одеться и ушла нетронутой с двумя гинеями. Я вышел почти вслед за ней и у самого Ковент-Гардена высмотрел прелестную девицу. На несколько вымученных английских слов она ответила мне по-французски. Я с восторгом пригласил её поужинать.

— А вы подарите мне что-нибудь?

Я показал ей три гинеи, и сделка была совершена. Но все эти развлечения наводили лишь

тоску. После пяти недель жизни в Лондоне у меня не было ещё возлюбленной, настоящей подруги. Я оставался один в своих необъятных апартаментах, и дни казались мне столь же бесцветными, что и ночи. Как найти в целом городе молодую особу, которая, по крайней мере, напоминала бы мне тех, кого я любил когда-то? Я безуспешно ломал себе голову, но, в конце концов, придумал вот что. Призвав хозяйку дома, я сказал ей:

— У меня есть намерение сдать второй и третий этажи. Поэтому извольте повесить на двери такое объявление: “Сдаётся внаём второй и третий этаж с обстановкой для молодой девицы, совершенно независимой, которая согласна не принимать никаких визитов ни днем, ни ночью”.

Прочитав его, старуха громко засмеялась.

— Отчего такое веселье? Вы думаете никто не придёт?

— Напротив, у нас будет целая процессия девиц, как на католический праздник, помяните моё слово.

— Так что же вы смеётесь?

— Просто это смешно. Сколько просить с них?

— Присылайте всех ко мне. О цене я договорюсь сам.

— Не забудьте, что за ваш счёт будут развлекаться все кому не лень.

Объявление было повешено, каждый прохожий останавливался и высказывал своё мнение. Однако прошло два дня, и никто не являлся. На третий день я прочёл в газете “Сент-Джемс-Кроникл”: “Очевидно, тот, кто хочет сдать верх этого дома, сам живёт в первом этаже и, желая пользоваться приятным обществом, намеревается лично следить за неукоснительным исполнением объявленных условий. Мы, однако, хотим предупредить неизвестного, что он подвергается большому риску быть обманутым в своих ожиданиях. Во-первых, девица, снявшая весь этаж на весьма выгодных для себя условиях, может только ночевать или даже являться всего раз в неделю, или даже отказаться принимать визиты, которые, возможно, захотел бы сделать ей сам автор объявления”.

Я был доволен прочитанным — газетчик давал мне советы, которые могли оказаться полезными. Лондонские газеты тем и интересны, что пишут буквально обо всём. Я никогда не кончил бы эту главу, ежели захотел бы упомянуть о всех девицах, которые, начиная с третьего дня, осаждали мой дом: у меня уже начали истощаться предлоги для отказа. Мою гостиную заполняли старые девы за тридцать лет, вдовушки, увядшие красавицы и разведённые дамы. Потом стали являться едва достигшие зрелости девочки. Легко представить, сколько всяких лиц повидал я за две недели. Они поглощали всё моё время, и голова у меня совершенно разламывалась. Попадались даже шутники, переодевавшиеся женщинами. Один, или одна, на моё замечание по поводу растительности на подбородке отвечал, что у них в семействе все женщины носили бороду.

Наконец в один прекрасный день явилась молодая особа не более двадцати лет, просто, но со вкусом одетая. Я увидел нежное и милое лицо с выражением скромного достоинства. Она не позволила мне встать, сама взяла стул и произнесла на чистейшем итальянском языке:

— Я хотела бы снять комнату на третьем этаже. Надеюсь, сударь, вы не откажете мне, поскольку я согласна исполнить все объявленные условия.

— Синьорина, вы будете занимать не одну комнату. Я предоставляю вам весь этаж.

— Благодарю вас, но это слишком дорого. Я могу тратить на квартиру не больше двух шиллингов в неделю.