Любовные утехи русских цариц
Шрифт:
За обед наша скучающая царица садится одна, с царем-батюшкой — не принято. Вот разве к ужину придет, да и то не всегда. Живет царь и обедает на своей половине, от покоев царицы тщательно изолированной. У нее своя половина дворца, у него своя. И не полагалось ей в покои мужа, батюшки государя, даже ненароком заглядывать, поскольку казус может вполне произойти, как с супругой Евдокией Лукьяновой, женой царя Михаила Федоровича, когда она, любовной горячкой одержимая, шмыгнула было в мужнину опочивальню, да послов иностранных на пути повстречала, и тех потом строго допрашивали: „С коим умыслом произошла эта встреча?“ Поди доказывай, что никакого любовного намерения по отношению к русской царице послы не имели. „Знай сверчок свой шесток“, — наверно, по отношению к царицам говорится в пословице. Самой ей в мужнину опочивальню хаживать не полагалось. Сиди и жди своего „звездного часа“, когда муж соизволит о тебе вспомнить и своим приходом
Это сегодня женский пол так „разбасурманился“, что всякую власть у мужиков в постели отнял. Напирают со своей неуемной сексуальной революцией, и все. И все в сторону наслаждений, наслаждений: какие-то там эрогенные места заставляют мужиков на своем теле выискивать, какие-то там брошюры о продлении оргазма почитывают. Не стесняясь, заходят в такие магазины, где половые органы, словно яблоки, на полке выложены, и мази для возбуждения требуют. В вибраторах там разных ковыряются так бесстыдно, словно за хорошей мясорубкой в магазин пришли. Нет, раньше таких безобразий женщина не знала, как не знала и того, что секс — это наслаждение. Ее задача была одна — детей плодить. И это всегда было абсолютной и священной целью любой женщины. Никаких удовольствий в постели — коротко и ясно. Недаром когда изнасилованная в Варфоломеевскую ночь дама-гугенотка, боясь божьего гнева, спросила своего духовника, грех ли она совершила, тот на полном серьезе ответил: „Если тебе, дочь моя, приятно было, это большой грех, если чувствовала отвращение — это не грех“ [26] .
26
Брантом. «Жизнь распутных женщин». Варшава. 1975 г., стр. 61.
И дама наша несколько ночей не спала, все дилемму разгрызала: было ей приятно или нет? Прямо по Маяковскому: „Была любовь или нет? Какая? Большая или крошечная?“
Однако, однако, дорогой читатель! Мы слишком поторопились с поспешными выводами, что только наш бесцеремонный век так охоч до искусственных органов во имя наслаждений сексом! О нет! Уже в семнадцатом веке Франция славилась великолепнейшими мужскими фаллосами, тысячами продаваемыми для нужд монашек. Не все же им, бедным, свечками наслаждаться! И вот предприимчивая проститутка Магдалена Гоурдан из Парижа на века прославилась не столько своим разнузданным поведением, сколько великолепнейшими искусственными творениями мужских органов, исполненными с таким неподражаемым реализмом, что тепленькое молочко в соответствующих моментах из полотняной мошонки впрыскивалось, имитируя оргазм. А дотошный хроникер того времени, скрупулезно сантиметром все измерив, подробно описал сей так нужный для дамской половины человечества предмет: „Кусочек трубочки длиной 21,5 см, сужающийся на одном конце так, что широкая часть имеет 4 см, а узкая 3,5. Края на обоих концах шероховаты, очевидно, сделано это для большего трения при употреблении. Внешняя часть поверхности члена украшена развратными рисунками, видимо, для пущего эротического возбуждения. Рисунок изображает человека с поднятым пенисом. Внутри трубочка смазана маслом“.
Но, дорогой читатель, мы погрешили бы против истины, если бы такие бесчинства русской бабе приписали. Нет! Русская баба, а тем более царица, вела себя скромно, и свою инициативу в наслаждениях ей проявлять не полагалось.
Историк того времени Котошихин, со свойственной древнерусскому языку сочностью, так писал: „А когда случится быти опочивать им вместе, то царь посылает по царицу, велит быть к себе спать или сам к ней похочет быть“ [27] .
27
Г. Котошихин. «О России в царствование Алексея Михайловича». СПб. 1891 г., стр. 9.
А коли не „похочет“? Мало ли из-за каких причин не навещает царь опочивальню царицы. Краля, скажем, какая у него на стороне завелась, что не возбранялось не только русским царям, но и мужикам не запрещалось. На факт прелюбодеяния мужчин закон сквозь пальцы смотрел. Уж на что Петр I лютый был на всякое проявление непокорности, а на прелюбодеяние смотрел, как на невинную шалость. Сам имел многочисленные любовные связи, и не только тогда, когда нелюбимую жену в монастырь заточил и соломенным вдовцом сделался, но и любя безумно вторую жену. Своего подданного Петра Кикина, сеченного кнутом за совращение девки в 1704 году, тем не менее поставил заведовать всеми рыбными промыслами и мельницами России. Также сквозь пальцы смотрели и на случаи растления малолетних детей. Известен случай суда над армейским чиновником за преступную связь с восьмилетней своей дочерью. Начальник напутствовал
28
М. Семевский. «Царица Прасковья». СПб. 1883 г., стр. 208.
Уж на что Иван Грозный любил свою первую жену Анастасию и жить без нее не мог, но и он постоянно ей изменял, и не только когда на завоевания ходил, но и в Москве тоже. Словом, хотя блуд и преследовался строго нравственными понятиями и даже в юридических актах блудодеи помещались в один разряд с ворами и разбойниками, русские мужики предавались самому неистовому разврату. Очень часто знатные бояре, кроме жен, имели у себя любовниц, которых доставляли им сводни, да сверх того не считалось большим пороком пользоваться и служанками в своем доме, часто насильно. Мужчине не вменялся разврат в такое преступление, как женщине.
И думаете, дорогой читатель, так только в России было? Абсолютно во всех странах мира, ну разве что кроме мусульманских. Там свои обычаи, полигамию мужчины одобряющие и многоженство поощряющие. Но и здесь с женами ох как считались. У мормонов муж не имел права взять себе вторую жену без ее на то согласия. А когда ему хотелось третью, ну вследствие, скажем, своей неуемной потенции и без всякой там „виагры“ утомительной для двух жен, то он должен был у них согласия просить. Случаев прелюбодеяний в этом племени никогда не бывает, и неудивительно, со столькими-то женами — „люби, не хочу“. А детей, рожденных от разных матерей, все жены воспитывали совместно, любя каждого ребенка как своего собственного. Правда, с этим магометанским многоженством и свои исторические казусы выходили. Все жадность человеческая. Ну зачем, скажем, марокканскому султану Мулаи Исмаилу иметь было столько жен, что через каждые 20 дней у него рождался ребенок, и он покинул сей грешный мир, будучи отцом 548 сыновей и 340 дочерей?
Но мы такие экстремальные случаи во внимание не принимаем, мы намекаем на то, что во всех странах начиная от королей и кончая небогатым буржуа — все имели любовниц, или, как красиво тогда принято было называть, фавориток.
„Институт любовников и метресс получил наиболее ясно выраженное официальное значение при дворах и среди придворной аристократии. Каждый князь содержал фавориток, при каждом дворе существовала целая свита обворожительных проституток. Генрих VIII, король Англии, имел двух хорошеньких дочек пекарей, Людовик II Французский имел несколько метресс-горожанок. Придворные дамы часто составляли не что иное, как официальные гаремы князя. Приобщение к чину придворной дамы значило, что данная дама удостоилась украсить ложе короля. При дворе Франциска I каждая придворная дама в любой момент была обязана удовлетворять султанские прихоти короля“ [29] .
29
Э. Фукс. «История нравов». М. 1912 г., стр. 232.
Словом, в какую историю ни загляни, всегда там этих самых проституток ли, метресс ли, гейш ли, куртизанок ли — как собак нерезаных! При королевских и императорских дворах и на поле брани спокойно себе паразитируют! То величайшим вниманием и почетом окружаемы, с оказываемыми им королевскими почестями, то тайком через черный ход в королевские апартаменты прокрадывающиеся; то платят им щедро, дворцы и драгоценности покупают, то в черном теле держат. То на философские темы с ними, образованными, беседуют и в политику вовлекают, в государственных делах с ними советуются, то исключительно их телесами интересуются, индифферентно к их уму отнесясь. Тогда понятие „проститутка“ было неоднозначным, в зависимости от того, какая на дворе была эпоха! Была, скажем, эпоха Ренессанса — проститутки тут как тут: в почете, богатстве и обожании. Первым лицом после короля были фаворитки.
В эпоху Ренессанса чувственное наслаждение было возведено в абсолют. Трем культам служила эта эпоха: еде, выпивке и разврату. И не только при дворе, но даже в Ватикане, колыбели, казалось бы, целомудрия и святости, рядом с Папой Римским царила гордая, драгоценностями и милостями осыпанная куртизанка, прославившаяся искусством любви. Чем искуснее и развращеннее они были, тем сильнее их любили и одаривали богатейшими подарками: тут и мраморные дворцы, и даже церкви, воздвигнутые в их честь.